кто может дать силы и знания, кто поведет вперед, кто наполнит жизнь смыслом. Атни коротко вздохнул, а Элен продолжила:
— Многие так и не встречают своих учителей. Тебе посчастливилось. Цени это. Помни все, что дал тебе Хаггар.
— Почему он ушел, госпожа? Почему бросил нас?
— Он не бросил нас, Атни. Думаешь, князю хотелось возвращаться в Арандамар? Он выполняет свой долг. Это еще один его урок для тебя.
По дороге можно было останавливаться в гостиницах со всей необходимой утварью, но путники предпочитали ночевать в палатках. На сердце и так было невесело, а вид брошенного жилья окончательно лишал присутствия духа. Они подъехали к Дол-Раэну, когда стемнело. Ущербная луна была в зените. Разведчики остановились полюбоваться спящей столицей. Вдруг Фенгель, взглянув на небо, вскричал:
— Глядите, сполохи! Как здорово!
В ясном темном небе трепетали прозрачные мерцающие паутинки.
— Если бы ветер оделся плотью, он был бы таким, — обратилась Элен к Румилю. А потом на них обрушился звездопад. Княгиня засмеялась:
— Светлая богиня надежды дает нам свой знак!
Глаза Атни заблестели. Он неотрывно глядел на пылающие золотинки, дождем льющиеся на спящий город.
Последний обоз уходил из столицы. Сотни повозок выстроились на Северной дороге. Воины столичного гарнизона со своими семьями, купцы, уже отославшие родных, но сами задержанные делами, те, кто ждал до последнего не в силах расстаться с родиной, собирались в дальний путь. Город опустел. Некому стало охранять даже стены столицы.
— Госпожа, поедем с нами! — твердил советник Ворондил. Но княгиня упрямо качала горовой.
— Нет. Я жду знак. Возможно, осенью, когда вернется князь…
— Какой знак? Не понимаю! Госпожа моя, границы открыты, я забираю с собой оставшихся двергов. Столица беззащитна. Безрассудно так рисковать неизвестно для чего! А князь… Оставим здесь небольшой отряд. Они его дождутся и проводят в Хьорланд.
— Нет, Ворондил. Я знаю, что делаю. Не сейчас.
Советник пытался еще и еще, но, наконец, сдался и больше подобных разговоров не заводил. Вся дворцовая челядь отправлялась с ним. Последние придворные покидали Раэнор. Жрецы, посетив Святилище в последний раз, тоже уезжали из обреченной столицы. Служители Святилища присоединились к ним. Только Хранитель остался, не пожелав даже переехать во дворец.
И вот настал назначенный день. Княгиня ехала вдоль обоза, прощаясь и благословляя путников в дальний и трудный путь. Наконец по ее знаку тронулись первые повозки. Всадники охраны с гиканьем подгоняли медлительных тяжеловозов. Из повозок доносились слова прощания и плач. Невесело было на душе у княгини. Она все смотрела вслед удаляющемуся обозу и вернулась во дворец лишь тогда, когда исчезла вдали последняя повозка и затих стук колес и грохот подков по узорной столичной мостовой.
Элен медленно шла по дворцовым залам. Вся ее жизнь прошла в этих стенах. Но здесь никогда не было так пустынно. О небо, какая тоска! Осиротевший дворец притих. Не слышны шаги, шепот, смех, нет толкотни и суеты придворных. Затихли разговоры. Исчезли изящные вельможи, ветреные дамы, пожилые сплетницы, беззаботные юноши и веселые девушки. Ушла легкая, суматошная жизнь, протекавшая здесь день за днем. Даже люди на портретах погрустнели! Поникли цветы, растерянно замолчали птицы. Стихла музыка и смолкли песни в княжеских покоях. Девушки-служанки не сновали вокруг, стараясь угодить ее желаниям. Не было часовых у дверей. Никого! Элен растерянно оглянулась и поежилась. Только не плакать! Она обещала Хаггару быть сильной и надеяться. Но как это трудно! Княгиня вошла в новые покои, заново отделанные для них с князем перед самой свадьбой. Она вспоминала два недолгих года их счастья. С нежностью дотрагивалась до оставленных мужем вещей. Элен вспоминала его тепло, его силу.
— Бедная девочка! Тебе, должно быть, сейчас не по себе, — прозвучал у нее за спиной такой знакомый голос. — Может, поболтаешь со стариком? Все лучше, чем бродить здесь призраком. Ну-ка, посмотри на меня, госпожа моя!
Элен с благодарной улыбкой подошла к Дию и спрятала лицо у него на плече. Старик ласково погладил ее по голове.
— Прячешь глаза? Плачешь?
— Нет. — Она взглянула ему в лицо. — Но мне грустно. Очень.
— Конечно! Что же здесь веселого! Говорилось тебе, езжай с Ворондилом. Уж с ним-то грустно бы не было.
— Да. — Элен усмехнулась. — Знаешь, старый пройдоха, у меня остаться резон есть, а вот ты что здесь делаешь? Может, признаешься, наконец?
— Тебя караулю, моя драгоценная госпожа. Кстати, ты сегодня обедала? И вообще, возможно ли будет теперь обедать? А что с твоими служанками? Неужели ты всех отослала?
— Подожди! — взмолилась Элен. — Все расскажу. Только и впрямь не мешало бы подкрепиться.
Княгиня подошла к столу и позвонила в колокольчик. Ждать пришлось долго. Только после пятого звонка в комнату торопливо вошла девушка и замерла в почтительном поклоне.
— Лола, нам бы хотелось пообедать. Сходи, узнай, возможно ли это.
Служанка взглянула на госпожу и тихо произнесла:
— Уже обо всем распорядились. Обед подадут в твои покои, госпожа. Я пока приготовлю стол.
— Хорошо, детка. Дию, давай присядем.
Они подвинули кресла поближе к распахнутой балконной двери и сели. Элен бодро начала:
— В тяжкую годину бедствий, милый Дию, даже правителям надлежит проявлять скромность.
— Действительно, — крякнул лекарь.
— Да. Именно скромность и непритязательность вызывают у подданных искреннее уважение. Поэтому отныне я буду довольствоваться всего одной служанкой, решительно откажусь от услуг массажистов, портных и даже (вот он, подвиг!) парикмахера! Суровый быт, испытания таков отныне мой удел. Я, жена воина, докажу всем, как силен мой дух и непоколебима воля.
Дию расхохотался:
— Ты восхитительна, госпожа моя! Воистину, ты пример для всех женщин Раэнора!
— Не требуй от женщин Раэнора слишком многого, друг мой.
— Я рад, что ты шутишь.
— Это смех сквозь слезы, Дию. Не обольщайся.
— И все же, почему ты не уехала? Неужели князь не настаивал на этом?
— Я буду ждать его здесь. — Элен встала и вышла на балкон. Дию последовал за ней.
— Кого? — Она не ответила. — Кого ты ждешь, госпожа?
Элен в смятении обернулась к нему:
— Люди счастливее нас. Их прошлое так легко умирает, тревожа лишь бледным воспоминанием. Для бессмертных все иначе. Прошлое живо во мне. Оно здесь, оно наполняет эти комнаты призраками. Я чувствую его дыхание. Я слышу гулко отдающиеся в дворцовых переходах шаги отца, смех матери, песни брата. Они жили здесь. Древние стены ведут о них свой рассказ. Я слышу их тихие голоса.
Дию, ссутулившись, молчал.
— Я не могу покинуть Раэнор. Для этого прошлое должно умереть.
Элен замолчала, смотря на опустевший город. Раздавшиеся за их спинами шаги заставили обоих оглянуться. Это был Ирлинг с огромным подносом, на котором
