теми же льготами, которые им даны на Каме и Чусовой, а они, со своей стороны, обещали не только оборонять московских данщиков остяков и вогулов от царя Кучума, но воевать и подчинять государевой дани самих сибирских татар. Грамотой от 30 мая 1574 года Иван Васильевич исполнил и эту просьбу Строгановых, на сей раз с двадцатилетним льготным сроком, причем дозволил разыскивать медную, свинцовую и горючую серу.
Но такое дело, как перенесение военных действий за Уральский хребет и покорение Сибирского царства, уже превышало собственные средства братьев Строгановых. Около десяти лет их намерения с этой стороны оставались одними намерениями, пока на сцену действия не явились помянутые выше казацкие вожди со своей дружиной.
Царство Сибирское является одним из многих осколков обширной империи Чингисхана. Оно выделилось в особое ханство из среднеазиатских татарских владений довольно поздно, по-видимому, не ранее XV века — в ту же эпоху, когда слагались особые царства Казанское и Астраханское, Хивинское и Бухарское, особые орды ногайские и киргиз-кайсацкие. Сибирская орда, по-видимому, находилась в ближайшем родстве с Ногайской ордой. Она называлась прежде Тюменской, Ишимской и Шибанской. Последнее название указывает на то, что здесь господствовала та ветвь Чингизидов, которая происходила от Шейбани, одного из сыновей Джучи и, следовательно, Батыева брата, и которая властвовала в Средней Азии или Туркестане. Одна отрасль этих Шейбанидов основала особое царство в степях Ишимских и Иртышских и распространила его пределы на север и восток до Уральского хребта и реки Оби. При Иване III, как мы видели, шейбанский хан Ивак, подобно крымскому Менгли-Гирею, враждовал с золотоордынским ханом Ахматом и даже был его убийцей; следовательно, является также союзником московского князя. Но Ивак, в свою очередь, был убит своим соперником в собственной земле. Дело в том, что от Шибанской орды, еще прежде того, отделилась часть татар под предводительством одного знатного бека Тайбуги. В малом виде тут повторилось то же, что было в великой Волжской орде, от которой отделилась Ногайская, с потомством Эдигея во главе. Но так же, как в Ногайской орде, преемники Тайбуги назывались не царями или ханами, а только князьями, то есть беками; ибо и тут право на высший титул принадлежало только потомству Чингизову, то есть Шейбанидам. Преемники Тайбуги удалились со своей ордой далее на север, на берега Иртыша, где средоточием ее сделался городок Сибирь, лежавший пониже впадения Тобола в Иртыш, и где она подчинила себе соседние земли остяков, вогулов и отчасти башкир. Ивак был убит одним из преемников Тайбуги. Между сими двумя родами шла жестокая вражда, и каждый из них искал себе союзников между сильными соседями, именно: в Бухарском царстве, в Киргизской и Ногайской ордах и, наконец, в Московском государстве.
Этими внутренними междоусобиями и объясняется та готовность, с которой князь сибирских татар Едигер, потомок Тайбуги, признал себя данником московского царя Ивана IV. В 1555 году послы Едигера явились в Москву и, поздравив Ивана IV со взятием царств Казанского и Астраханского, били челом, чтобы он принял Сибирскую землю под свою защиту и брал бы с нее дань. Ясно, что Едигер искал у Москвы поддержки в своей борьбе с Шебанидами. Иван Васильевич действительно принял сибирского князя и его землю под свою руку, наложил на него дань по тысяче соболей в год и отправил к нему Димитрия Непейцина, которому велел привести к присяге жителей Сибирской земли и переписать черных людей; число их, по донесению сибирских послов, простиралось до 30 700 человек. В последующие годы со стороны Москвы возникло неудовольствие на то, что определенная дань не была доставлена сполна; хотя Едигер оправдывался тем, что его воевал шибанский царевич, который много людей увел в плен. Этот шибанский царевич был не кто иной, как столь известный Кучум, внук хана Ивака. Получив помощь или от киргиз-кайсаков, или от ногаев, Кучум одолел соперника, убил самого Едигера и брата его Бекбулата и завладел Сибирским царством (около 1563 г.). Вначале он также признал себя данником московского государя и учинил присягу на верность перед московским посланцем. Московское правительство признало за ним титул царя (хана), как за прямым потомком Шейбанидов. Но потом, когда он прочно утвердился в Сибирской земле и распространил магометанскую религию между своими татарами, Кучум не только перестал платить дань, но и начал ряд враждебных действий против нашей северо-восточной украйны; причем принуждал соседние с ней поколения остяков, вместо Москвы, платить дань ему самому. По всей вероятности, происходившие в то время тяжелые и неудачные для нас войны на западе за Ливонию не остались без влияния на сию перемену отношений на дальнем северо-востоке.
По словам одной Сибирской летописи, в апреле 1579 года Строгановы послали грамоту к казацким атаманам, разбойничавшим на Волге и Каме, и приглашали их к себе в Чусовые городки на помощь против сибирских татар и других восточных инородцев. Братья Яков и Григорий Аникиевы около того времени умерли. Место их заступили их сыновья: Максим Яковлевич и Никита Григорьевич. Эти-то двоюродные братья или, по крайней мере, Максим Яковлевич и его дядя Семен Аникиевич обратились с помянутой грамотой к волжским казакам. На их призыв откликнулись пять атаманов: Ермак Тимофеев, Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан и Матвей Мещеряк, которые и прибыли к ним со своими сотнями летом того же года. Главным вождем этой казацкой дружины явился первый из названных атаманов, Ермак, которого имя вскоре приобрело такую громкую известность, наравне с его старшими современниками, Кортесом и Писарро.
Наши скудные источники не дают точных сведений о происхождении и предыдущей жизни этого замечательного исторического лица. Имеем только одно темное, хотя, может быть, и не лишенное исторической основы, предание о том, что дед Ермака был посадский человек города Суздаля, занимавшийся извозом и по обстоятельствам удалившийся из своего родного города; что сам Ермак, в крещении Василий (по другим, Герма), родился где-то в прикамской стране, отличался телесной силой, отвагой и даром слова; в молодости работал в стругах, ходивших по Каме и Волге, а потом пошел в разбой и сделался атаманом шайки[69]. Во всяком случае, нет никаких прямых указаний на то, чтобы Ермак принадлежал собственно к донскому казачеству; скорее это был уроженец Северо-Восточной Руси, хорошо знавший ее пути, промыслы и население, закаленный в борьбе с суровой северной природой, своей предприимчивостью, опытностью и удалью вполне воскресивший тип древнего новгородского повольника. Такими же качествами обладало и большинство его товарищей.
Казацкие атаманы пробыли два года в Чусовых
