А я был активно против…
Меня все это уже начало сильно раздражать – а раздраженный я опасен даже для себя…
– Моррисон! Вы живы? – Это был давешний Генрих Миллер.
– Извините, что расстроил вас, – я не мог повернуть голову назад, так как был зафиксирован кожаными ремнями ровно в противоположном направлении.
– Я говорил вам, – сухо ответил младший комиссар, – у меня нет к вам ни любви, ни ненависти.
– Да я все понимаю, мистер Миллер, – успокоил я его, искренне надеясь, что он не целится мне в затылок из стрелкового оружия, – наверное, как вы, скорее всего, поняли: я обычный жизнелюб, а вы бизнесмен – явная несостыковка интересов…
– Тут был кто-то? – проигнорировав мою жизненную позицию, спросил Миллер. – Зеро? Или мне послышалось?
– Как вам сказать, – я вперился в каменный потолок, лишь бы не видеть трупы в подсвеченных банках, – тут был какой-то гражданин с тараканьими усиками, сильно напоминающий Геркулеса Пруа из комиксов… Сказал, что берет меня на работу, правда, с испытательным сроком, а вот про вас не сказал ничего – это меня расстроило, если честно, ведь если на работу возьмут меня, я, конечно же, с Бреггером разберусь, но и на вас у меня обида осталась: вы говорили, будто мы союзники, а потом отправили меня на мясо… но когда я поднимусь по карьерной лестнице…
– Так, Моррисон, прекратите паясничать, – он вышел в угол моего обзора и почесал лысину, – я знаю, что тут был Зеро. У нас есть видеонаблюдение. Что он вам говорил?
– А что же вы по своему наблюдению ничего не услышали? Только видео?! – усмехнулся я.
– Я серьезно, Моррисон! – Он насупился.
– Стал бы я в таком положении валять дурака? – возмутился я. – С тем же успехом я мог бы сказать, что я вам ничего не скажу. Помогло бы это мне?
– Отвечайте! – резко приказал он.
– Он сказал, – покорно продолжил я, – что берет меня на работу, и пусть меня Хиус сожрет, но он предложил мне и оклад, и испытательный срок. Потому я и удивился, что вас в завещании не было…
– Моррисон! – резко гаркнул Миллер. – Вы хотите вывести меня из себя? Это бессмысленно.
Его глаза, лишенные ресниц, напоминали органы зрения рыбы, и все же в них читалось стальное упорство.
– Я пересказываю вам, что слышал, – буркнул я.
Он некоторое время помолчал.
– Да… значит, мне не показалось… А все же вы интересный парень, – его улыбка растянулась в фальшивый оскал, – и рекомендации мистера Зеро имеют для меня глубокий смысл. На вас был артефакт, мы, естественно, его перед операцией сняли, но я решил его вам вернуть, мистер Морисон, пусть будет у вас… Это уникальное изделие Древних, и вам просто повезло, дружище… Я бы с удовольствием отобрал его для всестороннего изучения, но это может повредить планам нашего работодателя, как я понял…
И он протянул мне на ладони медальон на золотой цепочке с ромбовидными звеньями и с бирюзовой блямбой Фауда, подаренный Эгельбердшей…
– О! – воскликнул я. – А я все думал: где я его оставил? В кустах или в морге…
– Нет, – покачал головой Миллер, – всего лишь на секретном объекте, и, если вы раскроете расположение и его суть, вас убьют в течение суток…
– Кстати, – важно кивнул я, – я посчитал примерно тот же отрезок времени…
– Ха, – хмыкнул младший комиссар. – Повторюсь: вы интересный парень, Заг, это верно… Не потеряйте это свойство. Иначе нам будет не о чем разговаривать. Ваше везение не бесконечно…
И, достав из кармана френча ключи на связке, он начал отстегивать меня от моего «распятия»…
Да… мистер Ноль талантливый шахматист… Это страшнее, чем казалось…
Глава 21
Побег хуже заключения. Агрессивное собрание акционеров
Отстегнув меня от «распятия», Генрих торопливо направился к дверям.
– Генрих, – окликнул я его, – скажите…
– Да? – Он моментально замер как статуя, и только его голова развернулась ко мне, словно артиллерийская башня линкора.
– А вам не показалось, что личность мистера Зеро какая-то странная? – спросил я, разминая затекшие руки.
– Что вы имеете в виду, Моррисон? – Его поза не поменялась.
– Ну… – Я замялся. – Некоторые люди говорят, да и я сам заметил, он как-то очень легко проходит сквозь предметы и даже стены…
– Да, я обратил внимание на эту особенность. – Миллер развернул на три четверти корпус и вперился в меня своим рыбьим взглядом, в котором проскользнул некий отблеск… не страха даже, но какой-то тревоги. – Он владеет такими артефактными технологиями, которые и не снились «Наследию Предков». У нас информации о нем примерно столько же, сколько о детских годах Зодиака. Но всех любопытных настигают какие-то неприятности, так что и вам, Моррисон, дружище, я не советую дергать кукера за усы… Это вам даже не шпигели-майнеры, это уровень много выше… Надеюсь, вы меня понимаете. Удачи вам, она вам понадобится. Выход из дверей направо, до конца, там комната вентиляции, охраны нет.
С этими словами он поспешно вышел из комнаты.
Честно, я совершенно не понимал, что происходит, хоть и бледное понимание у меня маячило. Но – все это настолько не вязалось с моей железной логикой, что рождало во мне неуверенность в собственных действиях. Кто же тут против кого дружит, как говаривал конферансье Жак Бемоль?
Собственно, в первые минуты я несколько растерялся: я должен забрать с собой Морозова, но я позабыл спросить Миллера, как попасть в нашу камеру.
Хотя, может, все это одна гигантская подстава… Хиус бы побрал этих выродков Гофера…
Но я снова утешил себя тем, что проблемы нужно решать по мере их возникновения: меня не разделали под полуразумный ростбиф, и это уже хорошо…
Но этот малолетний идиот, с идеалистическими воззрениями на жизнь… Напрягал сам факт моего существования, ибо именно таких вот глупцов я и обязан спасать. Кому обязан? Зачем? Гораздо проще воспользоваться советом Миллера и бежать в вентиляцию со всех ног. Но в этом случае раздражала меня некая неаккуратность картины, какая-то ущербность и незаконченность действия.
Любой эволюционер сказал бы, что слабые обречены на вымирание самой системой эволюции, да и волею Зодиака, но я был атеистом и почти полицейским, а значит, я должен спасать тех, кто не умеет это делать сам, хотя бы потому, что Сергей, к примеру, – важный свидетель. Пускай Морозов меня и раздражал.
На ватных ногах я поднялся из кресла, которое должно было сделать меня контролируемым дебилом, и, обогнув трупы сотрудников, направился к выходу, боковым зрением отмечая застывшие в немом крике фигуры мертвецов.
Все же я не мог покинуть это «уютное» место просто так. Я вернулся назад. Пришлось пересилить себя и обшарить трупы лаборантов.
В результате я стал счастливым обладателем артефактной дубинки с электрическим шоковым электродом, крупной связки ключей и… даже автоматического пистолета «адлер» калибра семь и двадцать пять миллиметров. Обычно такие пукалки богатые папаши покупают своим дочкам, которые ходят по ночным клубам. Наверное, лаборантам давали такие игрушки, чтобы усмирять и так полумертвых пациентов.
