было поделиться болью, уверенно стучащей в груди. Слезы давно высохли, силы ушли, и я напоминала наполовину сдувшийся воздушный шарик, покорно ожидающий следующего порыва ветра.
После ужина я не выходила из комнаты, до меня не долетали голоса и смех, а они, наверное, звучали: сначала в столовой, потом в гостиной, затем в комнате Кристины… Воображение пыталось рисовать различные картины, но я с ним боролась, хотя чем дальше, тем это было сложнее. Когда звезды появились, я судорожно вздохнула, сцепила руки на коленях и тихо произнесла:
– Мне страшно жить с этим чувством… Оно сильнее меня.
И это была обжигающая реальность. А еще хуже было то, что, похоже, я не хотела с ним расставаться. Теперь я понимала, что оно давным-давно вросло в меня, впиталось в кожу, переплелось с венами, перемешалось с кровью. Я и есть это чувство, и уже не отделить, не отодрать, не вырвать с корнем…
«Что будет дальше? Как я смогу жить в одном доме с Егором? И как жить без него?..»
Я не желала думать о будущем и гнала подобные мысли прочь. Всегда можно превратиться в мышь, забиться в норку и выбираться на свет лишь изредка. И к душевной боли привыкают: не я первая, не я последняя.
Но Егор меня целовал… Незабываемая осторожная нежность. И взгляд. И слова. И прикосновения. Если бы не наши сложные отношения, я бы наивно решила, что нравлюсь ему. Но… мужчинам бывает скучно, иногда им хочется новых побед, а еще у них есть бабушки, которые настойчиво рекомендуют: «Именно сейчас замечательный момент для того, чтобы ты приручил Дженни… Ей необходим тот, кто всегда выслушает, к кому она сможет прийти за советом или помощью, кто направит в нужное русло все ее устремления… Окружи Дженни вниманием, заботой, и она достанется именно тебе. Лучшего не придумать!»
Да, Егор отказал бабушке, но кто знает, о чем он подумал потом?
Я старалась особо не анализировать его поведение, хотя бы потому, что это было совершенно бесполезно, а ложные надежды мне уж точно не требовались.
Я слезла с подоконника, подошла к столу и взяла мобильник. Час ночи. Если прошмыгнуть к лестнице, быстро спуститься на первый этаж, то есть шанс незаметно пробраться в комнату Павла и побыть там до утра… Быть может сейчас это именно то, что мне нужно.
Голова болела, и я несколько раз умылась холодной водой. А затем, стараясь не прислушиваться и не поворачиваться в сторону комнаты Кристины, скользнула вниз по ступенькам. Теперь надо взять правее и еще немного пройти – привычный маршрут. Но я остановилась на полпути, потому что из кабинета Егора лился свет. Сердце ухнуло, забилось быстрее и потянуло меня вперед.
Даже если бы я очень захотела, у меня бы не получилось свернуть в сторону. Я превратилась в ночного мотылька, летящего на губительный свет…
Егор сидел за столом перед ноутбуком и сосредоточенно работал. Во всяком случае выражение его лица было такое, будто он решал сложную задачку. Рядом стояла белая чашка, и, скорее всего, она была наполнена двойным эспрессо или уже пуста. Егор любил крепкий кофе.
«Кристины здесь нет… Он один».
Егор не сразу увидел меня, а, заметив, поднялся и убрал с ближайшего стула плоскую сумку для ноутбука. Его взгляд сканировал меня, и я не сомневалась, что покрасневшие глаза и опухшие губы (а на нервной почве я покусала их прилично) не останутся незамеченными.
– Чего не спишь? – спросил Егор, кивая на опустевший стул. – Садись, принесу тебя чай.
– Я не хочу чай, спасибо… – пробормотала я, с трудом подбирая слова.
– Дженни, что случилось? Ты плакала? – Его голос прозвучал осторожно и ласково, так разговаривают с ребенком, который явно что-то натворил и нужно помочь ему признаться.
– Нет, – соврала я. – Не плакала.
Егор подошел ближе, приподнял мою голову за подбородок и заглянул в глаза. От этого прикосновения по телу побежала та самая знакомая приятная волна, которую так хотелось поймать и сохранить. В моих глазах заблестели слезы отчаяния и паники.
– Дженни…
И я поняла, как смотрит на меня Егор. Это был самый страшный взгляд на свете. Потому что это был взгляд человека, который в данную минуту безошибочно читает мои мысли и понимает, что я чувствую…
Помедлив лишь секунду, я развернулась и бросилась в свою комнату.
Глава 18. Побег
Кристина полила кусок белого хлеба малиновым вареньем и сделала глоток горячего чая. Без косметики она выглядела бледной, но это вовсе не являлось минусом. Наоборот, в выражении лица появилась милая детскость, и теперь можно было разглядеть дорожку из трех точек-родинок над бровью. На губах играла улыбка. Глаза цвета шоколада то вспыхивали, то гасли, и создавалось впечатление, будто Кристина о чем-то старательно размышляет.
– Сегодня у меня философское настроение, – сказала она, делая чайной ложкой дорожку из малиновых капель на тарелке. – Я думаю, что счастья на земле очень много, и главное – отыскать его и не пройти мимо. Согласна?
Я совсем забыла, что Кристина просыпается рано, и попытка позавтракать в одиночестве провалилась с треском. Я старалась не смотреть на нее, но это оказалось невозможным. Кристина, точно диковинная птица, притягивала взгляд. И мне нравилось ее слушать. И, наверное, хотелось быть такой же независимой и необычной.
Я отмечала в ее внешности все: и рыжую пружинку волос, падающую на правый глаз, и белый лак на ногтях, и нежно розовый спортивный костюм, и забавные кремовые часы без стрелок…
– Да, – ответила я, не собираясь спорить или откровенничать. О счастье я знала предостаточно: если оно есть, то его сразу нет. Кажется, Винни-Пух имел такое же представление о меде.
– Это было хорошее лето, жаль, что оно закончилось. – Кристина улыбнулась и без сожаления посмотрела на недоеденный бутерброд. – Но уверена, осень будет еще лучше, интуиция никогда меня не подводит.
Когда Кристина ушла, я подумала о своем дне рождения и коротко вздохнула. Уже скоро мне исполнится семнадцать лет. Но лучше бы – восемнадцать. Интересно, как изменится жизнь, когда я стану совершеннолетней? Появятся ли во мне искры свободы? И смогу ли я так же, как и Кристина, срываться с места и отправляться в другие города? А я бы сейчас уехала…
«Дженни, жду тебя в кабинете», – прилетело сообщение от Егора, и чайная ложка звякнула о блюдце.
* * *
Сначала я подошла к зеркалу и внимательно оглядела себя с головы до ног. Волосы слегка вьются, как им и положено, на носу россыпь конопушек, в глазах
