должен был бы замалчивать идеи, проповедовать которые он считал своим долгом перед человечеством. Впрочем, все, кто близко знал Шелли, никогда бы не стали приписывать ему такие мотивы. С другой стороны, если бы он из добрых побуждений не стал публиковать сочинение, заведомо оскорбительное для чувств большинства своих соотечественников, то и второй вариант поэмы надо было бы запретить, как и первый» (с. 314-315).
Шелли не руководствовался ни одной из вышеуказанных причин. Печатать поэму в первоначальном ее виде мистер Оллиер решительно отказался, а на другого издателя Шелли рассчитывать не приходилось. Долгое время он отказывался изменить хотя бы строку, но друзья в конце концов уговорили его пойти на уступки. И все же он не мог — или не хотел — собственноручно переделывать поэму, так что все изменения делались в ходе заседаний своего рода литературной комиссией. На каждое изменение поэт соглашался с большим трудом; что-то принимал, на гораздо чаще лишь смягчал первоначальный текст; заново же ничего сам не придумывал и постоянно повторял, что поэма его загублена.
ПРИЛОЖЕНИЯ
СТИХОТВОРЕНИЯ
СЭР БУКВАРЬ, или КАК РЫЦАРЬ ЛАНСЕЛОТ[918] ОТПРАВИЛСЯ В ПОХОД
Грамматико-аллегорическая баллада
Лондон
1814
I
Отважный рыцарь Ланселот
Скакал, мечтой горя.
И вот трубит он у ворот
В рог сэра Букваря[919].
Открыл ворота, как в эдем,
Хозяин перед ним —
Венчал чело бумажный шлем,
Шлем с гербом золотым.
— Кто, — рявкнул он, — в рабочий час
Гуляет день и ночь?
Конечно, только лоботряс.
Ступайте, рыцарь, прочь!
— Что лоботряс — вина моя, —
Признался Ланселот, —
На штурм горы пришел звать я
Веселый ваш народ.
Мой талисман в бою любом
Поможет мне, как встарь...
И знак ристалища на нем
Увидел сэр Букварь.
— Коль дело рыцарю с руки, —
Хозяин говорит, —
Пусть вам мои весельчаки
Вручат копье и щит,
А там, где тропы высоки,
Я ваш надежный гид...
Мост на цепях опущен был.
Знал рыцарь этикет:
Три раза в колокол пробил
И трижды рек: «Привет!»
Вдруг отовсюду — скок да прыг! —
Со стен наперебой
Весельчаки слетелись вмиг,
Встав у дверей гурьбой.
II
В строю все двадцать шесть солдат[920]
С улыбкой на лице.
Верзила «А» возглавил ряд,
«Z»-крошка встал в конце.
В шесть глоток парни голосят
С согласия немых,
Поют и четверо солдат,
Где ряд двойняшек стих.
Капралом Слог был — юн и рьян.
Солдатам повезло:
С ним Слово — славный капитан —
Порядок навело.
Тут рек Букварь: — Заметьте, сэр,
Как крепок их союз,
Они помогут, например,
Найти вам кущи Муз.
Лишь стоит правила учесть,
И вашей будет рать.
Чтоб дух в познании обресть,
Страшитесь праздным стать.
Пусть окружает море бед
Вечнозеленый бор,
Но на семь бед — один ответ;
С бедой вступая в спор,
Вкушайте радость от побед,
И кончен разговор...
Отвагой запылала грудь,
И понял Ланселот,
Что как бы ни был труден путь,
Но он его пройдет.
Букварь трубит с огнем в очах,
Сверкают над тропой
Доспехи в солнечных лучах;
С пеленок каждый весельчак
Вершит победой бой.
III
— Кто там маячит в стороне? —
Вдруг сэр Букварь вскричал.
— Я «The», а это брат мой «A», —
Пришелец отвечал[921].
— Везде как дома братец мой,
Всеяден и широк,
Но я-то домосед большой
И мыслью предан и душой
Себе на долгий срок.
— Да ну?! Хватайте, рыцарь, их,
Но только не зевать! —
Под стражу пленников двоих
Букварь велел отдать.
Вновь рог зовет их за собой,
И вверх весельчаки
Шагают горною тропой,
Надежны и стойки.
IV
Открылся им простор вдали
Под самой крутизной,
Где были вещи всей земли
Окружены стеной.
Все существа сошлись сюда
(Нет зрелища странней),
Их атрибуты и сорта
Вселенских степеней.
Вне круга встал сэр Substantive[922],
И — словно в чарах сна —
Сияла леди Adjective[923],
Величия полна.
Но то величие — обман,
И все в ней не свое,
Без мужа тает, как туман,
И плоть и кость ее.
Вот отчего ее персты
Всегда в перстах его.
И не встречал он красоты
Такой ни у кого.
Но трезво он на мир взирал.
Мог жить и не любя,
Чужой поддержки не искал
И верил лишь в себя.
Рождались дети в их дому,
Крестили славных крох:
Двух — Числами (по их уму),
И Падежами — трех[924].
...Но снова сэр Букварь трубит,
Готова к бою рать,
Сэр Ланселот за ним летит,
Рожденный побеждать.
Удар! — И стену Substantive
Поверг к своим ногам,
На страшный бой путь проложив
Вещам и существам.
Такому войску несть числа,
Но двадцать шесть солдат,
Сверша победные дела,
Уже «ура!» кричат.
Не зря и храбрый Ланселот
Не выпускал копья:
Под стражей Substantive идет,
За ним — его семья.
Вот рог
