Книга Крик - Антонов Виктор Акимович

– Альке, конечно, могли мстить. У этого гада, Деревянченко, и нашего олигарха людей для исполнения, я думаю достаточно осталось. А вот что со Звонцовой? Она ведь дала правильные показания для них.

– Вот это и насторожило Бажова. Он мне давно говорил: «Паша вот потом скажешь, что я излишне подозрительный человек. Но я спинным мозгом чувствую, что за этими красавицами НК что-то есть». А тут вы влепили в суде вашему олигарху оплеуху.

– Ну и что? Мы же действительно столько из-за него настрадались. Чуть в Тишину не попали.

– А Бажов мне говорит: «Паша ты где-нибудь слышал, или хотя бы читал в мировой литературе, чтобы женщины били мужиков по фэйсу за неуплату налогов и кражу у акционеров? Бывает, они их бьют, бывает, и убивают, но не за такие для женского сердца, прямо скажем, пустяковины, а за нанесенные им обиды. И только за это». Как вам его выводы?

– Вы же видели: я и Шныря ударила, и даже Алексеева вроде собиралась, но это все от страха, так сказать на эмоциях. И, с нашим хозяином, стало обидно за все страхи, за подлость.

– Я Бажову говорю то же самое. А он улыбается.

– Эх, Паша! Молод ты еще все-таки. А чтобы понять женщину, надо жизнь прожить. И вот тут природа начинает над тобой подшучивать – начинаешь понимать их, любить за их слабости, а силы уже, брат, к сожалению не те.

Мы рассмеялись. Я пожала плечами. И думала: неужели у них что-то возникло, вдруг Дятел раскололся? И сейчас задаст мне милый и умный Павлик вопрос прямо в лоб. Но Новиков ничего не спросил. И продолжал:

– И вот, он просил предупредить вас, чтобы вы были осторожны. За руль садиться воздержались бы. И в случае каких-либо подозрений – немедленно дали нам знать. А по случаю с Астаховой – к нему пришел Деревянченко. Сам пришел. Он, конечно, узнал, про аварию, и сказал, что он совершенно непричастен, у него подобной дикости и в мыслях не было. Никогда. Хотя действительно, он говорил, что он утопит вас в суде. И это многие слышали. Ну это, как бы, часть пиара. И мы знаем, что это, действительно, адвокатский сленг. Мне мама об этом рассказывала.

– У вас мама – адвокат?

– У меня вся семья юристы. Отец военный юрист, всю жизнь работал следователем. Потом прокурором, сейчас назначили председателем военного трибунала. Сестра учится на юридическом. А мама адвокат. Между прочим, замечательная профессия. Она занимается правда в основном гражданскими делами. Это вам с адвокатами не повезло. С другой стороны, сейчас подонков везде достаточно. Ну ладно, я опять о Бажове. Он все-таки очень беспокоится за вас и Астахову. И вот недавно мы с ним поехали в пересыльный изолятор. Там еще пока содержится ваш олигарх. Бажов всю жизнь работает в органах, и у него везде знакомые. И он сделал так, что вашего олигарха вызвал для беседы опер по режиму. И вот беседуют они и тут, как бы нечаянно, входим мы. Ну, опера тоже как бы нечаянно вызвали по звонку. Мы остались с олигархом одни. Ну и Бажов сообщил ему и про Астахову и про вас и свои подозрения, что это месть. Олигарх, конечно, был удивлен. А про то, что вы ему по фэйсу врезали сказал, что это было все открыто, и он был бы ослом, если бы вдруг за это стал мстить вам. Но Бажов ему говорит:

– Я вам не верю. И у меня есть к тому основания. Не буду говорить про все подозрения, но если с этими девочками что-нибудь случится, я приму меры. Я вел дела некоторых авторитетов. Понапрасну их не обижал. И мне многие благодарны за это. А они не приставы, замечания по поводу неправильного поведения делать не будут, они сразу примут меры. Я вам это обещаю.

– Знаете, я не часто его видел таким. А у нас, как впрочем, везде, есть свои легенды. И вот одна из них такая. Когда возникло дело НК, Бажов, уже в Тишине, беседовал с вашим олигархом. И вроде тот ему сказал, что напрасно, мол, вы не на той стороне. За мной, говорит, многие из ваших, многие из правительства, все СМИ, весь демократический мир. А за вами лишь какой-то там нелегал. Проиграете. А Бажов ему отвечает: «Может, и проиграю, я многое видел в последнее время подлого, с чем только не сталкивался. Но что-то мне подсказывает, что на это раз не проиграю». И не проиграл. Я думаю олигарх это заценил. Так что вы очень не волнуйтесь, но все-таки будьте осторожны. И в случае каких-либо подозрений – сразу сообщайте.

– А я ведь тоже со Степкой собиралась ехать вместе с Алькой. Но Степка приболел.

– Вот видите. Вы ведь, наверняка, по телефону обсуждали эту поездку. А сейчас возможности прослушки телефонов не ограничены. Была бы техника. А у людей олигарха денег достаточно на любую технику.

– Не то, что у вас, – уколола я его. – Сейчас-то хоть денежные средства на повестки имеются?

– Смейтесь, смейтесь. Да, мы беднее церковных мышей. Но мы все-таки власть, вернее одна из ветвей. И можем то, что другим не дано.

– Арестовать любого.

– Ну, не любого. А того, кто представляет опасность для общества.

– Да ладно… Ведь любого можете. Я удивляюсь, почему вы меня не арестовали? Между прочим, я боюсь этого до сих пор.

– Вам нечего бояться. Вы же свидетель.

– Все поначалу были свидетелями. И Макаровский, и Перелезин, и Паршина. А потом – «хенде хох», как говорит мой отец. И в Тишину. Знаете, я могу понять, почему арестовали Макаровского, Перелезина, почему могли взять меня, Альку. Мы все-таки генеральные директора. У нас материальные и денежные средства. А вот Паршину? Она же из юридического управления, не распоряжается никакими ценностями.

– Все эти преступные схемы разрабатывались юристами управления. Они соучастники. Они визировали все ваши договоры и контракты. Хотя именно ее не хотели брать под стражу – женщина, у нее дети. Но очень вызывающе она себя вела. Мол, набрали в эту бригаду каких-то там деревенских, которые в праве ничего не понимают. Говорила, что в действиях руководства нет состава преступления. Вы, мол, еще за это ответите перед европейским судом. Вас самих привлекут. Ей пытались объяснить, хотя, и не обязаны. А она: «Что вы мне объясняете? У меня самой диплом по уголовному праву. И все нарушения НК, если они даже и есть, должны решаться в гражданском судопроизводстве». Бажову это ее высокомерие, нежелание понимать, очень не понравилось. Если не желает ничего понимать, говорит, пусть посидит немного. Может, поумнеет. Хотя он в принципе был против ареста женщин. Мы ведь даже Чайке вашей предлагали вернуться. И обещали ее оставить на свободе. Бажов был категорически против вашего ареста, невзирая на показания, какие вы дадите. Говорил, что не место красивым женщинам в тюрьмах. У вас же семьи, дети. Все вы были в этой системе. Почти все не понимали, какую роль играете в этой преступной схеме. Я предполагаю, что даже и Паршина искренне не понимала схему извлечения преступных доходов. Она, конечно, видела, как это происходит, но считала что все это не нарушает закон. Хотя должна была понимать, она же юрист.

– Так значит, Светка Звонцова могла бы вернуться в Россию?

– Конечно. Она же так и осталась в статусе