В спальне Великого Герцога всё же нашлась пара слуг — один стоял с кувшином, второй, кажется, протирал лоб лежащему на кровати полностью седому иссохшему мужчине. И это, хотите сказать, Гульэльмо? Который на десять лет его, Фалько, младше?
Фалько вошел и прислонился к стене. Дождался, пока слуги закончат, что они там делали, и поспешно уберутся вон. Лежащий повернул голову в его сторону, и это простое движение далось ему с огромным трудом.
— Это ты? Или мне уже мерещится? — и говорит тоже еле-еле.
Когда они виделись в предыдущий раз, в конце лета, Гульэльмо был полным сил цветущим сорокапятилетним мужчиной. Он был весьма рад, что ему доставили Фалько в обертке с бантиком, и что он волен делать со старшим братом, что душа просит. Душа, вестимо, не просила ничего хорошего. Интересно, а Марцио, второй виновник всей нынешней истории, жив? Или его тоже… сожрали?
Потому что Гульэльмо выглядел подобно Лизе, только ещё хуже. А ведь дурак Марцио хотел выдать свою Ассунту за того самого Пьетро, который лежит сейчас в подвале в виде кучки пепла…
— Это я. Видит Великое Солнце, я не хотел возвращаться в Фаро, но судьба меня переиграла на этот раз.
— Подойди. Сядь. Я не смогу долго говорить.
Фалько подошёл и сел в стоящее у кровати кресло.
— Долго и не надо. Это твой сын, я правильно понял?
— Правильно. Я не думал, что до такого дойдёт. Он был жестким с подданными, ну да я всегда считал, что он прав. Ему предстояло править, а с чернью нечего нянчиться, быстро на шею сядут.
— Одно дело — жестко править, другое — превратиться в тёмную тварь. Как это случилось?
— Я не знаю. Наверное, он слишком многих убил. Наверное, убил как-то, как не следовало убивать. Наверное, он убивал не тех.
— Девочек, встреченных на улице, да, — хмыкнул Фалько. — Он хоть раз был в бою?
— Нет. Я берёг его.
— От кого? От него самого? От чести и славы?
— Теперь уже не важно. Я понимаю, его придётся убить. Я хочу уйти, зная, что от него ничего не осталось.
— Знай, — кивнул Фалько. — Но я в тот момент не подозревал, что это твой сын и мой племянник. Я убивал тёмную тварь.
Которая жрала мою женщину.
— И Тьма с ним, — выдохнул Гульэльмо и прикрыл глаза на мгновение, потом открыл их снова. — Забирай всё, что тут осталось. У тебя сыновья, нормальные, не то, что мой. Был. Не хочешь править сам — отдай кому-нибудь из них. Так и вышло, всё досталось тебе, — сказал как выплюнул.
Вот ведь послало Великое Солнце родню! Языком не ворочает, а всё туда же — что кому достанется.
— Видит Великое Солнце, я не сделал для этого ничего. Двадцать лет было по-твоему — ты правил, как хотел, и никак не мог пережить, что я ещё существую на свете. И к чему пришёл? Знаешь, прежде, чем править этим городом, его придётся почистить от темных тварей. Понимаю, бывает всякое, но чтобы прямо во дворце… У твоего сына были друзья? Последователи?
— Были, куда ж без них. Спроси Пандольфо, капитана Тайной службы, он знает. Если он вообще ещё жив, что-то я его давно не видел. Может, тоже уже сожрали.
Наконец-то удача, потому что Фалько доподлинно знал, где находится Пандольфо.
— Спрошу. Где слуги, где придворные? Где Совет Десяти?
— Совет в новом году ещё не собирался. Придворные разбежались — кому охота, чтобы тебя вот так? Слуги — есть какие-то, наверное. Спроси Карло, он-то здесь, ему пойти некуда. И оставь меня в покое.
Гульэльмо глянул на Фалько и отвернулся.
— В покое — это уж как получится, извини, — Фалько поднялся и вышел из спальни.
Карло нашёлся снаружи, беседовал с мальчишками в коридоре.
— Видел, да? Понимаешь, что теперь кроме тебя — некому? — сказал старый придворный маг.
— Ты скажи лучше, как вышло, что тебя до сих пор не тронули?
— Я стар, но не глуп. И не попадался Пьетро ни на глаза, ни под ноги, — с достоинством ответил Карло.
— И молодец, — кивнул Фалько. — Наверное, оставлять здесь стражу бессмысленно? Идёмте к Лизе и Тилечке, и там поймём, что дальше.
Дальше нужно было ловить буквально за рукав целителя, выспрашивать у него про необходимые процедуры для Лизы и о повреждениях Тилечки. И потом послать его в спальню пока ещё его милости Великого Герцога, наказав после осмотра и возможных процедур не исчезать никуда, пока не доложится ему, Фалько.
— А ваша милость с чего вдруг тут командует? — поинтересовался Вителлио.
— Сказал бы, что хочу и командую, но это будет неверно. Пришлось. Вы же, скажем, не бросите свой старый дом, в котором родились и выросли, только потому, что в нём завелись крысы? Или тёмные твари? Вот и я… видимо, не брошу.
Дальше нужно было по-быстрому наведаться в Обитель Сияния. Если базироваться здесь, то перетащить сюда вещи и попросить ещё кое-кого в помощь.
— Тилечка, побудешь с Лизой, пока мы слетаем до вашей Обители?
— Конечно, господин Фалько, не беспокойтесь о госпоже Элизабетте, я побуду с ней. Господин Вителлио всё рассказал, что делать, если вдруг что. Я сделаю, — девочка была необыкновенно серьёзна, а пятно на её подбородке побледнело.
Фалько скомандовал Альдо и Антонио идти с ним, а остальным пообещал второй заход и велел не пускать к Лизе никого, кроме целителя, если вдруг понадобится. А потом открыл портал — благодарю тебя, добрый человек Раньеро, которому так вовремя понадобилась какая-то ерунда с юга! — и отправился в Обитель.
Они вышли в том внутреннем дворе, в котором чаще всего тренировались. Фалько оглядел тёмные углы — закатная служба давно закончилась — отправил мальчишек собирать вещи, а сам пошёл в то крыло, где базировался Магистр Ордена Джакопо Маринаро.
Они лично встречались один-единственный раз — когда его привезли в Обитель с антимагическим ошейником, чтобы оставить здесь навсегда ради спокойствия его брата. И Астальдо вчера вечером (Что? Это было вчера вечером?) сказал, что Магистр в курсе вопроса и того, что они вернулись, и дал ему один день на решение. А вечером пленник Ордена и Великого Герцога Гульэльмо Фалько Морской Сокол должен быть возвращён в темницу…
У двери в личные покои клевал носом какой-то дежурный брат.
— Кто вы, господин мой? Как доложить? — встрепенулся он на вежливую просьбу о встрече с Магистром.
— Марканджело Фаро, — вымолвил Фалько.
И перевернул свой медальон родовым гербом наружу.
— Здесь суровый мрачный господин, он утверждает, что его зовут Марканджело Фаро, — пробормотал монах внутри.
— Проси.
Магистр Джакопо прожил на свете достаточно, чтобы быть осведомлённым о скандале в семье Великого Герцога и давнем расколе, после которого на троне оказался не старший сын герцога Никколо, а младший.
