4 декабря Оперативное управление флота проинформировало Киммеля о том, что гарнизону на о. Гуам приказано уничтожить все секретные документы. 6 декабря адмирал получил предписание от CNO отдать приказание об уничтожении секретной документации на удаленных островах[813]. Однако даже в результате этих приказов командующий Тихоокеанским флотом не повысил боевую готовность кораблей и не предпринял мер по усилению обороны и наблюдению за морем. Какие еще нужны были Киммелю свидетельства и приказы? Того, что он имел, любому военному хватило бы на десять объявленных войн, но адмирал оставался спокоен, матросы наслаждались тропической ночью в многочисленных кабачках и ресторанах… Флот жил обычной мирной жизнью… О повышении степени боевой готовности, хотя бы ради профилактики, никто не позаботился.
Последний шанс
Когда судьба хочет наказать человека, она лишает его разума. Складывается впечатление, что высшие силы действительно желали наказать Америку. Даже последние предупреждения, которые в соответствии с уставами должны были насторожить командование флота и армии на о. Оаху, не произвели нужного эффекта. База и город продолжали мирно спать…
И если бы такое предупреждение было единственным, но их было несколько. В ночь на 7 декабря пять японских больших подводных лодок заняли позиции в нескольких милях от входа в Пёрл-Харбор. В соответствии с планом операции они должны были спустить на воду минисубмарины. Последние проберутся в гавань и дополнят смертоносные удары авиации своими торпедами. В 3 часа ночи экипажи лодок приступили к исполнению задания. Четыре малютки были без труда отправлены в плавание, на пятой отказал гирокомпас. Два часа бесплодных попыток привести строптивый прибор в действие — безрезультатно. Но лейтенант К. Сакамаки и второй член экипажа бесстрашно занимают свои места. Их задание — бить американцев, и они его выполнят, последняя неисправная лодка также отправилась по направлению к базе противника.
Миниатюрные подлодки имели крайне низкую скорость подводного хода, три с половиной часа ушло у них, чтобы добраться до входа в бухту. Но этот вояж не остался незамеченным. В 3.50 тральщик «Кондор», занятый тралением мин, обнаружил перископ субмарины примерно в двух милях от входа в Пёрл-Харбор. Поблизости находился старенький эсминец «Уорд», выполнявший рутинное задание по патрулированию вод близ входа в бухту. В 3.57 капитан тральщика световым семафором передал на эсминец сведения о контакте с неопознанной субмариной. Капитан «Уорда» молодой лейтенант У. Аутбридж поднял экипаж по боевой тревоге. Эсминец начал рыскать по ночному морю в поисках неизвестного нарушителя. Вот только непонятно, почему Аутбридж немедленно не радировал на берег о возможном контакте с противником?
Тем временем в 1000 миль от о. Оаху прогремел первый взрыв войны на Тихом океане. Курс беззащитного американского парохода «Синтия Олсон» пересекся с маршрутом японской субмарины «И-26». Капитан лодки даже пожалел торпеду, он всплыл и расстрелял судно из артиллерийского орудия. «Синтия» пошла на дно, выживших не было: 33 члена экипажа и 2 военных пассажира стали первыми жертвами того воскресного утра[814].
В течение часа наблюдатели с «Уорда» напряженно всматривались в море, оператор сонара и акустик внимательно прощупывали океанское дно — никаких свидетельств присутствия подводного судна. В 4.58 ворота в противолодочном заграждении Пёрл-Харбора открылись, чтобы пропустить несколько мелких посудин, покидающих и входящих в бухту. Среди них был и «Кондор». Напоследок с «Уорда» запросили более точные данные о курсе и месте обнаружения лодки, тральщик ответил, что субмарина двигалась в направлении Пёрл-Харбора. Аутбридж отменил боевую тревогу, однако оставил усиленные посты наблюдения и отправился спать. Но отдыхать ему предстояло недолго, в 6.30 лейтенант Гопнер в прибор ночного видения обнаружил непонятный объект. Несмотря на то что он был резервистом, как, впрочем, и вся остальная команда «Уорда», за исключением капитана, он точно идентифицировал объект — подводная лодка неизвестной конструкции.
Мини-субмарина пристроилась за буксиром «Антарес», который тянул в бухту корабль мишень: старую проржавевшую баржу. Разбуженный Аутбридж в отличие от своих начальников совершенно верно расценил ситуацию. Перед ним несомненно находилась субмарина, и она была в запретной зоне. Здесь могли проходить только те лодки, о которых предупреждали заранее, но сведений о каких-либо американских подводных кораблях лейтенант не имел. В соответствии с уставами и предписаниями он направил свой корабль в атаку. Но «Уорд» оказался не единственным, кто обнаружил лодку и идентифицировал ее именно так. Патрульный самолет «Каталина», с бортовым номером «ВП-14», также обнаружил нарушителя. Но командир экипажа У. Таннер и второй пилот решили, что это своя, американская лодка, они просто не понимали, что творит эсминец, который на полном ходу несся к субмарине, рискуя протаранить ее.
Летчики решили, что с «Уорда» просто не видят лодку, и сбросили рядом с ней две дымовые шашки. Слава Богу, действия «ВП-14» не помешали, правда, и не помогли Аутбриджу. В 6.48 носовое орудие эсминца дало первый залп — мимо, второй снаряд угодил в основание рубки лодки. Больше стрелять не получилось, субмарина оказалась слишком близко. Аутбридж приказал забросать нарушителя глубинными бомбами. Фонтан соленых брызг поднялся над морем — первые японские подводники упокоились на дне[815].
В 6.45 Аутбридж по открытым каналам прямым текстом сообщил об уничтожении субмарины в запретной зоне: «Мы обстреляли глубинными бомбами субмарину, действовавшую в запретной зоне». Несколькими минутами позже, сочтя первый доклад недостаточно информативным, он радировал второе донесение: «Мы атаковали, обстреляли из орудий и сбросили глубинные бомбы на субмарину, действовавшую в запретной зоне»[816]. Радиограмма Аутб-риджа разбудила дежурного офицера Андеркофлера, который и передал ее старшему дежурному офицеру 14-го военно-морского округа лейтенанту-коммандору Г. Камински. Последний, судя по записи в журнале, получил депешу в 7.12, то есть через 27 минут после того как ее отправили с «Уорда». Просто поразительная скорость передачи данных о контакте с противником. Но Камински даже не удосужился проинформировать адмирала Блоха или армию, а прямая телефонная связь с Гавайским военным округом у него была. Единственное, что он сделал, связался с офисом Киммеля и доложил о случившемся дежурному офицеру Ф. Блэку. Такая нерасторопность, а точнее разгильдяйство и головотяпство в исполнении прямых служебных обязанностей офицерами 14-го округа впоследствии объяснялась Киммелем довольно просто: «В течение предыдущего года было несколько докладов о контакте с подводными лодками, но все они оказались ложными»[817]. И здесь адмирал явно лукавит, судя по «Официальной истории американского флота», подобное сообщение поступало лишь 3 февраля и в операции по поиску лодки приняло участие 4 эсминца[818].
