И вопль, и бред, и грёзы богов слепых — О городах на дне морском[103].
Гилберт Кит Честертон Гордон яростно пыхтел турецкой сигаретой, отвлеченно и бездумно глядя на сидящего напротив Хансена.
– Полагаю, мы вынуждены признать наш очередной промах. Этот левантинец, Камонос, явно служит египтянину, а стены и пол его лавки, по-видимому, испещрены потайными секциями и дверьми, которые не обнаружил бы даже чародей.
Хансен что-то ответил, но я промолчал. С момента нашего возвращения в квартиру Гордона я чувствовал вялость и неповоротливость, какие нельзя было объяснить лишь моим нынешним состоянием. Да, мое тело находилось под действием эликсира, но разум казался на удивление медлительным и с трудом воспринимал происходящее – совсем не так, как обычно, когда его стимулировал мерзкий наркотик.
Теперь это состояние медленно сходило на нет, словно туман, что рассеивался над поверхностью озера, и я чувствовал себя словно в постепенном пробуждении после долгого и необычайно крепкого сна.
– Я бы многое отдал, чтобы узнать, в самом ли деле Камонос – один из рабов Катулоса, или же Скорпион сумел сбежать через обычный выход, когда мы подоспели в лавку.
– Камонос – его слуга, это точно, – услышал я свой голос; он произносил слова медленно, словно тщательно подбирая нужные. – Когда мы выходили, я увидел, как он сверкнул взглядом на cкорпиона, изображенного у меня на руке. Он сощурился, а когда мы уже почти ушли, изловчился приблизиться ко мне и прошептать: «Сохо, сорок восемь».
Гордон резко выпрямился, как лук, выпустивший стрелу.
– Ничего себе! – выпалил он. – Почему же вы не сказали мне об этом сразу?
– Не знаю.
Мой друг метнул на меня острый взгляд.
– Я заметил, что всю дорогу от лавки вы словно в дурмане, – признался он. – Я полагал, это какое-то последствие действия гашиша. Но нет. Катулос, несомненно, искусный последователь Месмера[104] – это доказывает его власть над пресмыкающимися, и я уже начинаю верить, что в этом же заключен подлинный источник его власти над людьми. Хозяину каким-то образом удалось усыпить вашу бдительность, когда вы были в лавке, и отчасти завладеть вашим разумом. А потом он из некого скрытого закутка посылал волны, помутившие ваш рассудок. Не знаю где, но Катулос находился с нами в лавке, я в этом уверен.
– Да. Он был в саркофаге.
– В саркофаге? – горячо воскликнул Гордон. – Быть этого не может! Мумия не была полой, и даже такой худой человек, как Хозяин, никак не смог бы в ней поместиться. А Камонос, – продолжил он, – уж точно не член его ближнего круга и не знает о том, что вы ему изменили. Увидев метку скорпиона, он, конечно же, принял вас за шпиона Хозяина. Все это может оказаться уловкой, чтобы заманить нас в ловушку, но мне кажется, что продавец говорил правду: Сохо, сорок восемь, – это не что иное, как новое обиталище Скорпиона.
Я также чувствовал, что Гордон был прав, хотя во мне и оставались некоторые сомнения.
– Вчера я получил документы майора Морли, – продолжил мой друг, – и пока вы спали, успел их просмотреть. В основном они подтвердили то, что я уже знал о мятежах африканских народов. И снова ссылаются на теорию, что за всем этим стоит один великий гений. Но по-настоящему мое любопытство вызвало в них лишь одно, и вас, полагаю, это тоже заинтересует.
Он достал из сейфа рукопись, сделанную аккуратным мелким почерком несчастного майора, и принялся монотонно, лишь с легким оттенком скрываемого волнения в голосе, зачитывать следующий кошмарный рассказ.
О данном случае, полагаю, стоит записать, а имеет ли он какое-либо отношение к настоящему делу, станет видно в дальнейшем. В Александрии, где я провел несколько недель в поисках ключей к имени человека, известного как Скорпион, я познакомился, посредством своего друга Ахмеда Шаха, со знаменитым египтопологом, профессором Эзрой Шуйлером из Нью-Йорка. Он подтвердил мне сведения ряда обывателей, касающиеся легенды о «человеке моря». Данный миф, передаваемый из поколения в поколение, уходит в туманы древности и, если вкратце, состоит в том, что однажды из моря явится человек, который поведет народ Египта к победе над всеми остальными. Эта легенда распространилась по материку до той степени, что теперь все черные расы считают, что в ней идет речь о вселенском императоре. Профессор Шуйлер выразил мнение, что миф имеет некоторое отношение к затонувшей Атлантиде, которая, как он утверждает, располагалась между африканским и южноамериканским материками и чьим жителям предки египтян платили дань. Причины этой связи слишком сложны и неопределенны, чтобы приводить их здесь, но отмечу, что, следуя своей теории, он поведал мне поистине странную и удивительную историю.
Он рассказал мне, что его близкий друг, ученый из Германии по фамилии фон Лорфмон, ныне покойный, несколько лет тому назад плавал у побережья Сенегала, дабы исследовать и классифицировать редкие образцы морских видов, что там обитали. Для этой цели он использовал малое торговое судно, чей экипаж состоял из мавров, греков и негров.
Несколько дней они не видели берега, но затем заметили что-то в воде, и предмет этот, когда они поймали его и подняли на борт, оказался саркофагом весьма любопытного рода. Профессор Шуйлер объяснил мне, чем именно он отличался от привычных, что использовали египтяне, но из его довольно технического описания у меня просто сложилось впечатление, что он имел странную форму и был исписан символами, не относящимися ни к клинописи, ни к иероглифам. Покрытый толстым слоем лака, саркофаг не пропускал ни воду, ни воздух, и фон Лорфмону пришлось приложить немало усилий, чтобы его вскрыть.
Тем не менее он сумел проделать это, не повредив саркофага, и обнаружил внутри весьма необычайную мумию. Шуйлер сказал, что никогда не видел ни мумий, ни саркофагов, но, исходя из описания капитана-грека, присутствовавшего при вскрытии, данная мумия отличалась от нормального человека в той же степени, что и саркофаг отличался от простого гроба.
