Кто сменит Деникина. — «Кофейные офицеры» в Одессе. — Анабасис полковника Стесселя. — Румыны ограбили и выгнали. — В плену у Котовского. — Снова в Одессе. — Ловушки ЧК. — Побег к Врангелю. — Врангель и Кривошеин. — Неудачная экспедиция в Одессу
Вечером 31 декабря 1919 года на территории Одесского порта в вагоне генерала Драгомирова состоялось совещание — сам генерал, бывший главноначальствующий Киевской области и командующий войсками, и бывший депутат Государственной думы, член Особого совещания Шульгин обсуждали состояние дел (плачевное) и возможного преемника генерала Деникина. В том, что Деникин уйдет, сомнений не было. Вопрос в том: как уйдет? По собственной воле или его застрелит кто-то из недовольных офицеров? После катастрофической эвакуации армии из Новороссийска третий вариант не просматривался.
Собравшиеся не были заговорщиками, к Деникину относились с уважением, но надо было смотреть правде в глаза.
Перебрав несколько имен, единодушно остановились на Врангеле. Только он мог что-то сделать.
Они верили в возможность сопротивления, несмотря на массовое уныние.
Шульгин стал развивать историческую аналогию: сотни лет в Крыму «сидел» крымский хан — значит, и сейчас можно отгородиться от красных. А сейчас в Крыму еще держится белая армия…
Драгомиров был невесел: его штаб уже был расформирован, а он сам находился в подвешенном состоянии, без определенных перспектив. Гость добавил ему печали, сообщив, что «больше всех его ненавидит гвардия». За что? За то, что в прощальном приказе объявил, что она «покрыла позором свои славные знамена грабежами и насилиями над мирным населением».
Генерал разгорячился, стал доказывать, что «…пробовал собрать командиров полков, уговаривал, взывал к их совести. Но я чувствую, что не понимают!».
Шульгин напомнил ему, как тот говорил в октябре 1918 года: «Мне иногда кажется, что нужно расстрелять половину армии, чтобы спасти остальную».
Потом перешли на более общие темы. Правильно было бы создать отряды особого назначения, которые держали бы в руках каждый уезд, что-то вроде военного ордена. Но где взять «отборных»?
Приближался новый, 1920 год. За окном в темноте шумело море, вокруг которого, если разобраться, развивалась вся русская история, начиная с киевских князей Игоря, Ольги и Святослава. Теперь Киев остался в руках новых печенегов.
Принесли бутылку вина: Новый год все-таки… Выпили. За сопротивление, за будущую победу.
А начинать сопротивляться надо было прямо здесь, в Одессе, отсюда уходить было некуда.
В городе оставалось 25 тысяч (а может, и намного больше) офицеров разных соединений, по вечерам они собирались в кофейнях, обсуждали свое положение, ругали генералов и надеялись, что может повториться чудо Ледяного похода. Шульгин называл их «кофейными офицерами».
В Одессу приехал В. А. Степанов, человек огромной энергии, и они втроем стали хлопотать о назначении Врангеля главноначальствующим Одесской области вместо генерала Н. Н. Шиллинга. Ничего из этого не вышло, Деникин слышать не хотел о Врангеле.
Шиллинг запрашивал в Ставке разрешение на эвакуацию, убеждал, что город нельзя отстоять. Деникин эвакуацию не разрешал.
И все же исподволь готовились к эвакуации. Все, кто мог, разными правдами и неправдами, путем взяток, добывали разрешение уйти немногочисленными пароходами на Варну. Как говорил Шульгин: «Ангел смерти витал над Одессой».
Еще один признак распада был налицо: многие влиятельные персоны стали создавать военные дружины, даже митрополит Платон занялся этим.
А у Шульгина были проверенные кадры одесского отделения «Азбуки», «Христианский блок», и он также приступил к формированию собственного отряда.
Василий Витальевич располагал довольно большой суммой денег, вынесенной из Киева. Он смог зафрахтовать какую-то баржу и пароходик, которые, правда, при ближайшем осмотре оказались плавучими гробами. Когда началась общая паника из-за наступавших на город красных, Василий Витальевич со своим отрядом пришел к штабу полковника Владимира Анатольевича Стесселя, назначенного командовать обороной Одессы (генерал Шиллинг эвакуировался).
В отряде было две «роты».
«Первая рота: человек тридцать офицеров самого разнообразного происхождения. Несколько из них испытанных друзей, другие — прибежавшие в последнюю минуту, не зная, куда деться.
Вторая рота: около пятидесяти человек молодежи, преимущественно гимназистов.
Сверх того, около десяти дам, несколько мужчин штатского вида — способных и неспособных носить винтовку. Двенадцатилетняя Оля и четырнадцатилетний Димка, мой младший сын.
