52
– …потому что в этом была моя вина. – На экране Рут подняла руку и почесала нос. Наклонила голову, пока не коснулась ухом плеча. – Она меня очень… очень тяжело рожала. Если бы я не сломала ее внутри, она могла бы еще иметь детей. Не таких, как я, лучше.
Элис кивнула. Она сидела спиной к видеокамере, перед ней стопки бумаг, аккуратно разложенных по столу. На мониторе не было видно, что она писала.
– Они не очень хорошо к вам относились, так ведь?
– Я это заслуживала. Я просто ее сломала. Всегда была неуклюжей. В дверь с первого раза не попадала, на шкафы натыкалась. С лестницы падала…
Сидевшая рядом со мной детектив-суперинтендант Несс вздохнула:
– Мы раскопали ее медицинскую карту. Пришлось, конечно, потрудиться. У нее в карте столько рентгеновских снимков, сколько нет ни у одного ребенка, которому еще не исполнилось девяти лет. Руки, ноги, ребра, ключица, вывихнутые пальцы.
– И никто не позаботился о том, чтобы позвонить в социальную службу?
– Но вам хотелось быть лучшей матерью, правда?
Рут выпрямилась:
– Я хотела быть самой лучшей матерью в мире. Собиралась любить моих детей все время, нянчиться с ними и никогда не сажать их в ванну с ледяной водой только потому, что они плакали ночью. Я думала, что все будет так чудесно… – Погрустнела. – Потом пришел он.
Несс отхлебнула чаю:
– Вы так и не сказали, как вы ее нашли.
– Она была волонтером в ветеринарной клинике. Была там одна такая, заброшенная, в пяти минутах от ее дома. С операционной.
– Это был тот мужчина, о котором вы говорили? Который изнасиловал вас в переулке рядом с Сент Джасперз?
– Мне нужно было оставить ребенка, и почему только я его не оставила? – Она закрыла руками лицо, плечи затряслись. – Я должна была его… должна была…
Несс наклонилась ближе к экрану:
– Врач с абортом нахалтурил. Через восемь месяцев его лишили права практиковать – за нападение на пациента. Кокаин.
– Шшш… Все в порядке, Рут.
– Нужно было его оставить. Он был бы моим маленьким ангелом…
– Что будете делать после всего этого?
Я пожал плечами:
– Понятия не имею.
– Джейкобсон сказал, что вы теперь свободный человек. Разве что инспектора по надзору за условно освобожденными нужно раз в неделю навещать.
– Рут, я бы хотела спросить вас о письмах, которые вы посылали в газеты.
– Письма?
Элис вытащила одно из лежавшей перед ней пачки бумаг:
– «Скажите, чтобы прекратили называть меня Шотландским Мясником, это неуважительно, они просто не понимают, как важна моя работа».
Рут покачала головой:
– Нет. Это… Я никаких писем не писала. – Она наклонилась над столом и схватила Элис за руку. – Зачем мне письма писать? Я просто хотела, чтобы меня оставили в покое, хотела ребенка родить.
– Ох… – Элис наклонилась и заглянула в свои записи. – Рут, вам в больнице кто-нибудь помогал?
– В больнице?
– Где вы брали лекарственные препараты? Препараты для снижения кровяного давления, обезболивающие, медицинский клей?
Рут пожала плечами:
– Я просто проходила, пользовалась моим старым пропуском. Думала, что замки сменят, но… Как вы думаете, они сейчас дадут мне умереть?
Несс пристально посмотрела на меня:
– Что?
– Вам нужно этим заняться, мистер Хендерсон.
Элис, развалясь, сидела в пассажирском кресле, руки на коленях, плечи опущены.
– Пффф…
Я свернул налево, в Торнвуд. Дворники лениво выписывали дуги на лобовом стекле.
– Кажется, детектив-суперинтендант Несс пыталась приударить за мной.
– Здорово. – Элис вздохнула. – Ты же знаешь, в этом нет ее вины.
– Даже не думал, что я такой неотразимый.
В ответ получил сердитый взгляд.
– Да при чем здесь она – Рут? Когда ей было четыре года, отец объяснил ей, откуда дети берутся, – сунул пластикового пупса матери под джемпер. Рассказал ей, как все работает.
