Он начал перечислять, загибая пальцы:
– Во-первых, управляющий или его помощник оказываются в стесненных обстоятельствах. Во-вторых, согласно тщательно организованному плану, в определенный день максимальная сумма денег выводится из главного учреждения, меняется на деньги в зарубежной валюте, затем следует исчезновение банковского управляющего – все это в течение двадцати четырех часов. Это крайне необычный способ мошенничества, поскольку не включает в себя никакого поддельного счетоводства. В нескольких случаях мы обнаружили сравнительно мелкие аферы, которые тянулись довольно долгое время и, очевидно, послужили причиной большего преступления. Джентльмены, – голос мистера Ридера стал серьезным, – в преступной деятельности Лондона появилось нечто крупное, некая организация, которая не только устраивает эти аферы и наживается на них, но также предлагает задействованным в них лицам убежище на время пребывания здесь, а также способы выбраться из страны незамеченными. Я собираюсь работать над ситуацией с данной точки зрения, и мой единственный шанс прекратить это – поймать одного из мелких подручных преступников сразу же после того, как он сорвет большой куш. Я хочу, чтобы каждый банк подготовил список всех подозрительных сотрудников, и я хочу получить этот список прежде, чем банковские инспекторы отправятся изучать отчетность, и уж точно прежде, чем произойдет нечто вроде ареста.
Были немедленно отданы соответствующие приказы, и уже на следующее утро перед мистером Ридером в его бюро в прокуратуре лежал список банковских работников, напротив фамилий которых стоял знак вопроса. Это был очень короткий список, микроскопический процент многочисленного персонала, задействованного в банковской системе. Один из упомянутых крупно играл на деньги, и напротив его имени был список букмекеров, а также, что было особенно важно для мистера Ридера, точные детали относительно периода времени упомянутых операций.
Карандаш Ридера медленно пробирался по списку, пока не остановился на имени Л. Дж. Рэйгэйта. Мистеру Рэйгэйту было двадцать восемь лет, он был помощником управляющего филиалом, и его «преступлением» значилась торговля недвижимостью, купленной во время подъема на рынке, в последнее время превратившаяся в тщетные попытки избавиться от приобретенного. Его жалованье составляло тысячу пятьсот фунтов в год, он жил со сводной сестрой в небольшой квартирке в Хэмпстеде.
Иных пороков у него, по всей видимости, не было: бо́льшую часть вечеров он проводил дома, не пил и очень редко курил.
Отчеты были довольно исчерпывающими. Не было ни единой детали, которую мистер Ридер не изучил бы с предельной тщательностью, поскольку за этими мелкими деталями обычно скрывались большие проблемы.
Он прошелся до конца списка и вновь вернулся к мистеру Рэйгэйту. По всей видимости, это и было дело, которое могло помочь его частному и личному расследованию. Он нацарапал адрес на обрывке бумаги и сделал несколько запросов в Сити. Запросы оказались удовлетворительными: с третьей попытки он нашел канадский банк, в который обращались с запросом, может ли он предоставить канадские доллары в обмен на стерлинги и возможно ли собрать нужную сумму в течение указанного дня. Запрос пришел не из самого филиала, а от клиента филиала. Ридер раскинул щупы чуть шире и наткнулся на второй запрос от того же клиента. Он направился к генеральному управляющему главного отделения. Мистер Рэйгэйт был известен как крайне добросовестный молодой человек, и за вычетом спекуляций недвижимостью, масштаб которых не был известен, ничто не указывало на его возможную нечистоплотность.
– Кто управляет филиалом? – спросил мистер Ридер и получил ответ.
Упомянутый джентльмен был крайне надежным работником, однако склонным к горячности.
– Он прекрасный человек, но иногда теряет голову. Но поскольку теряет он ее вне банка, у нас нет ни малейших жалоб на его работу.
Управляющего звали Уоллет, и на этой неделе с ним произошло нечто странное. Он получил письмо от человека, имени которого не помнил, но который, судя по всему, был старым клиентом банка.
Не желаете ли насладиться двухнедельным путешествием к фьордам на роскошном корабле? Наш клиент забронировал два места, но не смог поехать, а потому попросил меня подарить билет любому из моих друзей, кто заинтересуется поездкой. Вы были так добры ко мне в прошлом – я не надеюсь, впрочем, что вы помните все обстоятельства или даже припоминаете мое имя, – что я с радостью передам их вам.
Примечательным было то, что всего лишь неделю назад управляющий говорил, как завидует своему другу, отправлявшемуся в точно такое же путешествие. Он всегда хотел увидеть Норвегию и красоты Скандинавии, и вот совершенно неожиданно ему представилась удивительная возможность.
Ему причитался отпуск, и он немедленно подал заявление в Главное управление. Заявление легло на стол помощника главного управляющего, где было заверено. Корабль должен был отплыть в четверг вечером, однако во вторник управляющий в приступе служебного рвения решил провести поверхностную проверку определенных книг.
И нашел в них нечто такое, отчего все мысли об отпуске тут же вылетели у него из головы. Утром в среду он вызвал к себе мистера Рэйгэйта, и побледневший молодой человек со все возрастающим ужасом выслушал перечисление всех обнаруженных нарушений. При виде такого признака его вины управляющий, верный своей натуре, потерял голову, начал угрожать судом и в минуту истерики послал за полисменом. Это было крайне странным действием, поскольку обычно предъявлениями исков заведовали директора.
Паника породила панику: Рэйгэйт надел шляпу, вышел из банка и немедленно подвергся преследованию со стороны управляющего, выбежавшего с непокрытой головой. Юноша, будучи искренне перепуган, запрыгнул на проезжавшую мимо карету скорой помощи и был немедленно стянут с нее присоединившимся к погоне полисменом. Если бы управляющий имел голову на плечах, все еще можно было бы исправить. Однако он, будучи в бешенстве, обвинил своего помощника в растратах.
Рэйгэйт признал их, и был помещен в камеру.
Управление банка пребывало в ярости. Директоры были преданы прокуратуре, и, как следствие, несли ответственность за нанесенный ущерб. Немедленно вызвали мистера Ридера, который прибыл проконсультировать банковских стряпчих. Он допросил молодого человека и нашел того слишком испуганным, чтобы сообщить хоть сколько-нибудь полезную информацию. На следующее утро тот предстал перед магистратом и был оставлен под стражей. Магистрат отнесся к делу предельно серьезно, и хотя Рэйгэйт, немного успокоившись, попросил о залоге, сумма была назначена ужасающая. Молодой человек отправился в тюрьму.
Однако тем же днем перед магистратом возник сэр Джордж Полкли, предложивший себя в качестве поручителя. Сэр Джордж был известным в северных областях кораблестроителем. В полицейский суд он прибыл в сопровождении джентльмена, чьим именем была названа выдающаяся фирма стряпчих из Ньюкасла. Залог был принят, и несколько часов спустя Рэйгэйт был освобожден из тюрьмы Брикстона.
В семь часов вечера мистеру Ридеру позвонили из Скотленд-Ярда.
