– Хотела бы я быть с вами – у стен Храма, я имею в виду, – торопливо уточнила она. – Я бы спросила у брата Гэбриэла, с чего он решил, будто бог назначил его начальником вместо себя. Впрочем, есть у меня одно соображение… В «Зохаре»[9]содержится учение о семи архангелах, циклически руководящих судьбами человечества. По некоторым вычислениям, в середине двадцатого столетия мы вступили в период, когда архангел Гавриил в последний раз принял это руководство перед вторым пришествием Мессии. Я думаю, брат Гэбриэл именно на этом и строил свою доктрину.
– Получается, что мы имеем дело даже не с сектой, а с мистическим культом. Что ж, спасибо огромное, Люси, – это уточнение может нам здорово помочь. Когда мы будем предъявлять этому типу обвинение, можно будет попытаться доказать, что брат Гэбриэл смошенничал при получении лицензии на проповедническую деятельность… Впрочем, до этого еше надо дожить, да и забота эта уже не наша, а прокурора. Наше дело собрать улики, а здесь без твоей помощи не обойтись. Сообщи мне, если завтра раскопаешь что-нибудь новенькое, договорились?
– Обязательно. А какая она, шеф?
– Кто?
– Ваша комната.
– Обычная комната, как во всех мотелях. Ночь-другую перекантоваться можно, но жить здесь постоянно – упаси господь. Простыни, правда, чистые, зато подушки – не толще школьной тетрадки. Особенно мне нравится пепельница… – Он подробно описал Люси зловещую пепельницу.
– Ну вот, теперь после вашего рассказа меня всю ночь будут мучить кошмары, – искренне сказала Люси. – Неужели во всем мотеле нет ничего приятного? Например, кровати с вибромассажем или кабельного канала, по которому гоняют фильмы для взрослых?
– Вообще-то я действительно нашел под телевизором список фильмов, которые можно заказать за отдельную плату, – признался он.
– А какие там были названия, не помните? – неожиданно заинтересовалась она.
– До свидания, Люси.
– Такого фильма я еще не видела.
Рассмеявшись, Тобиас дал отбой. После разговора с Люси настроение его неожиданно улучшилось, и он решительным движением придвинул к себе папку с материалами дела.
Мелина первой встала с кровати. Не оглянувшись на Харта, она подобрала с пола белье и закрылась в ванной. Через несколько секунд Харт услышал шум воды.
Прикрыв глаза рукой, он вполголоса выругался. Кто бы мог подумать, что такое случится с ним? Когда он впервые увидел Джиллиан Ллойд у выхода из «Мансона», у него и в мыслях не было, что уже через несколько дней он окажется причастен к расследованию ее смерти и переспит с ее сестрой. Да и какой нормальный человек мог предположить что-то подобное?
Потом его мысли вернулись к событиям последнего часа. Неужели он действительно переспал с Мединой? Гм-м… Этот эвфемизм никогда ему не нравился – он казался ему пошлым, да и неточным к тому же. Если они что и делали, то только не спали. А если называть вещи своими именами, то он, полковник ВВС Харт, астронавт и знаменитость, кумир школьников и завидная добыча для охотников за автографами, трахнул родную сестру Джиллиан Ллойд, похожую на нее как две капли воды, и при этом наслаждался каждой секундой их близости. Нет, не просто наслаждался… Он растворился в ней, на несколько секунд забыл, кто он такой и где находится. Так было у него с Джиллиан, то же повторилось с Мелиной.
А может, он и в самом деле негодяй?
Дверь ванной комнаты открылась, и в спальню вернулась Мелина. Она была полностью одета. Бросив взгляд на часы, она деловито спросила:
– Лонгтри еще не вернулся?
– Мне кажется, я слышал, как он возится на кухне.
Она быстрым шагом пересекла комнату и взялась за ручку двери.
– Тогда, как только ты будешь готов…
– Я терпеть не могу, когда какая-нибудь женщина плачет из-за меня, Мелина.
Не повернув головы, она открыла дверь и вышла в коридор.
– Так я тебя жду, – донеслось до него, и дверь захлопнулась.
– Проклятье! – прошипел Харт сквозь стиснутые зубы. Через пять минут он уже входил в кухню. Мелина сидела за столом и, потягивая из стакана воду, разговаривала с Лонгтри. В его сторону она снова не посмотрела, и только Лонгтри спросил Харта, что он будет пить.
– Обойдусь и водой, – буркнул Харт.
– Вождь Лонгтри был настолько любезен, что одолжил нам свой пикап, – сказала Мелина, по-прежнему глядя мимо него.
– Это очень любезно с его стороны.
Старый индеец протянул ему стакан с водой:
– Я подумал – машина может вам понадобиться. Сегодня утром я ее полностью заправил и купил самую подробную карту, какая только нашлась. В вашем положении лучше держаться подальше от крупных магистралей, поэтому на карте я пометил объездные дороги, которыми вы можете воспользоваться в случае необходимости. – С этими словами он положил на стол сложенную в несколько раз карту и ключи от зажигания.
– Спасибо, – сказал Харт. – Не знаю только, когда мы сможем вернуть машину…
– Пусть вас это не беспокоит. Если мне понадобится уехать, меня отвезет Джед.
Мелина посмотрела на часы на стене и встала.
– Мы действительно очень благодарны за все, что вы для нас сделали, – сказала она, протягивая вождю руку для пожатия.
Именно в этот момент Харт заметил у нее на шее золотой кулон.
– Кулон Джиллиан! – вырвалось у него, и Мелина машинально прикоснулась к украшению кончиками пальцев.
– Я его только что надела!
– А я думал – ты выбросила его вместе с сумочкой и остальным.
– Но мы же его проверили, – напомнила она. – К тому же мне жаль с ним расставаться. Я думаю – это последняя вещь, к которой прикасалась моя сестра, прежде чем лечь спать той ночью.
Харт, словно не слыша ее слов, протянул руку:
– Давай-ка посмотрим еще разок. Здесь все-таки посветлее, чем в самолете.
Расстегнув цепочку, Мелина сняла украшение и передала ему. Взяв его в руки, Харт поднес золотую безделушку к окну так, чтобы солнечный свет проходил сквозь прозрачные камни. Сначала ему ничего не бросилось в глаза, и только потом он заметил что-то темное в остром кончике сердечка. Этот предмет был так мал, что его легко было пропустить вовсе или принять за грязь или дефект пайки.
– У вас есть шило? – спросил он Лонгтри.
– Есть. – Лонгтри принес шило, и Харт принялся за работу. Мелина и старый вождь внимательно следили за его действиями. Уже через несколько секунд Харт вытряхнул на клеенку, которой был покрыт кухонный стол, крошечную черную чешуйку размером не больше булавочной головки. Несколько разткнув ее кончиком шила, он сказал:
