Я уставился на нее в легком замешательстве. Новость, конечно, важная, но нестись ко мне ради нее по ночным коридорам…
– Меркар, помоги мне… Что я несу… Понимаешь, я правда его очень люблю. Но ты как будто специально все делаешь. То здесь, то нет тебя. То ты ласковый, то такой грубый, будто меня просто ненавидишь. То подозреваешь меня, то готов кого угодно убить за волосок, упавший с моей головы.
Я молчал, как дурак. Что я мог сказать? Неужели она думает, что я это специально?..
– Лучше тебя никого нет, – еле слышно выдохнула она. – Я люблю… мужа, но лучше тебя нет…
Крупные слезы полились из ее глаз. Я по-прежнему молчал и стоял перед ней, не в силах сдвинуться с места или вымолвить хоть слово. Но как же мне хотелось… Эх, если бы я сам знал, чего мне хотелось больше: схватить ее на руки и закружить по комнате, сказать, чтобы она немедленно ушла, пока я еще могу за себя отвечать, отругать ее за ночное бдение, сообщить, что я завтра же возвращаюсь на земли клана…
Но я молчал.
– Ты… ты презираешь меня? Считаешь, что я не должна, не имею права…
– Фиона, – прошептал я. Наверно, и камень разрыдался бы. Но я не мог себе этого позволить.
И тут она подняла на меня глаза – и улыбнулась.
– Вот, – она протянула узкую ладошку, – вот моя рука. Никогда, никогда больше я не буду тебя этим тревожить. Обещаю.
Я сжал ее дрожащие пальцы своими. Меня тоже трясло крупной дрожью.
– Что бы я ни делал, куда бы ни шел, я всегда с тобой.
– Тихо. – Она приложила палец к моим губам. – Больше мы не должны ничего говорить. Я самая счастливая и самая несчастная королева на свете. Давай просто посидим – две минутки, ладно? – а потом ты напоишь меня чаем и расскажешь, что с Крадиром… А прежде пообещаем друг другу, что отныне не скажем ни слова о том, что мы с тобой – это мы с тобой. И даже думать об этом не будем. Я смогу, я сильная. Но две минутки у нас есть, ведь правда?
– Правда, – улыбнулся я, глядя в любимые глаза, такие заплаканные, такие счастливые…
Но нет – не было у нас этих минуток. В дверь снова постучали.
– Ты кого-то ждешь? – Фиона удивленно вскинула голову.
– Никого. Кто там?!
– Не спишь?
Наковальня Крондорна! Это Чинтах!
Глаза Фионы потухли.
– Прости, – пробормотала она. – Я была дурой. Приходя к тебе в такое время…
– Сейчас! – крикнул я и яростно зашептал: – Это совсем не то, что ты подумала! Представления не имею, что ей здесь надо! Только не уходи! Пожалуйста! Я тебя прошу. Просто подожди меня… ну, хотя бы в кухне, а?
– Ты правда этого хочешь? – Фиона улыбнулась мне сквозь набежавшие слезы.
– Слово Щита! – заверил ее я, совершенно позабыв, что еще минуту назад собирался просить освободить меня от клятвы. – Договорились?
Неуверенно кивнув, она скрылась в кухне. А я, тяжело вздохнув, поплелся открывать дверь.
– Мэтт! – Чинтах вихрем ворвалась в гостиную, обдав меня до боли знакомым ароматом терпких арахисовых духов. – Еще не спишь?! Отлично! У тебя есть немного времени?
– Может быть, утром? – сурово предложил я, не обращая внимания на ее энтузиазм.
– Стала бы я к тебе тащиться, если бы это ждало до утра! – сразу оскорбилась Чинтах.
– Хорошо, – сдался я. – Я тебя слушаю.
– У тебя почти ничего не изменилось. – Чинтах бегло осмотрела гостиную. – А там кто живет?
– Лимбит, – не очень любезно обронил я.
– Так это у тебя братишка так долго прятался?! – Не дожидаясь приглашения, она устроилась в кресле. – Ну, ты что, так и будешь торчать посреди комнаты?
Решив не спорить; я сел подле камина.
– Ты можешь провести меня в дом Твана?
– Зачем?! – изумился я. Вот уж чего не ожидал!
– Всегда-то тебе все надо знать, – негодующе фыркнула Чинтах. – А если просто: потому, что я так хочу. По старой памяти, а?
– Дом Твана закрыт для всех по приказу короля. – Я не видел смысла врать. – И, поверь, это не пустая прихоть.
– Для всех, для всех, – медовым голоском пропела Чинтах. – И для тебя тоже?
– Не знаю. Но тебя туда в любом случае не пустят.
– А тебя? Тебя-то туда пустят?
– Вот что, – мне стал надоедать этот разговор, – если ты попала в беду, скажи толком, в чем дело, и я постараюсь тебе помочь. Если смогу. А ежели тебе просто хочется пощекотать себе нервы…
«Едва ли, – крутилось у меня в голове. – Лимбит уверял, что, поставив стражу в доме Твана, мы отрезали заговорщиков от раздвоенных».
– Хорошо, давай начистоту. – Чинтах сделала вид, что смирилась, но я слишком хорошо ее знал, чтобы в это поверить. – Помнишь наш разговор про клатти-анхат?
Я кивнул.
– Завтра прибывают послы из Керталя. И сразу после этого мы собираемся объявить общий сбор и поставить вопрос о назначении клатти. Примешь ли ты эту ношу?
Трудно было не поразиться ее откровенности. Или мы действительно загнали их в угол?
– Есть куда более достойные кандидаты, – осторожно заметил я. – Терлест. Крадир, наконец.
– Крадир погиб, – прямо заявила Чинтах. – И не подумай, не по нашей вине. В клане Алтаря он подхватил от людей какую-то жу-уткую болезнь, – она даже зажмурилась, – и ни один травник не смог его исцелить. А Терлест… Я не знаю, где он, но в Брайгене его нет. А ждать больше нельзя.
Конечно, я не верил ей. Но было еще не время это показывать.
– Может, вы и ольтанцев спросили? – ехидно предположил я. – Если Фиона перестанет быть королевой, думаешь, они будут сидеть сложа руки?
– Спросили. – Чинтах выдержала мой взгляд. – Канцлер пообещал через Раткнора, что если твоя Фиона останется королевой – а она ведь ею останется, клатти-анхат – не король, – они не станут вмешиваться. Мы, конечно, хотели бы получить подтверждение от самого Нельда, но камеру перехода заняли воины Вьорка. И в Альдомир сейчас нам дороги нет. Раткнору, кстати, тоже.
– Если хочешь, чтобы я поверил, что чувства Трубы так уж вас заботят, – мне показалось, что дверь в кухню слегка приоткрылась, и я повысил голос, чтобы Фионе было лучше слышно, – скажи на милость, зачем тогда вы пытались его убить? Зачем подбросили гвизарму?
– Это не мы. – И на этот раз, кажется, Чинтах не лгала. – Раздвоенные специально оставили ее поблизости от Хорверка, как только поняли, где мы имеем больше всего шансов пробиться в их туннели. Она должна была послужить угрозой – и предупреждением. Кто же знал, что этот недоумок Гант сразу поволочет ее к королю?! Впрочем, дремавшие в ней силы сгубили и его самого…
