Пролог
– Ее Королевское Высочество Фиона, герцогиня Тайленская, дочь Ольтании.
Торжествующе взвыли губные гармошки, и двери в королевский Чертог широко распахнулись.
Принцесса опиралась на руку Шенни тен Веденекоса, посла Ольтании при дворе Вьорка, короля Хорверка. По этикету невесту должен был вводить в Чертог глава одного из кланов, но Ведающий Минувшее согласился с послом, что той так будет спокойнее.
Они все относились к юной принцессе как к ребенку – начиная с короля, не так давно посетившего Храм Дара в восьмой раз, и кончая самым молодым из собравшихся здесь гномов, едва встретившим свой сотый день терпения.
– Ничего не бойся, смотри прямо перед собой, – шепнул Шенни. – И ни в коем случае не сходи с ковра.
Все это он повторял ей уже добрый десяток раз, но сегодня и сам волновался не меньше своей подопечной.
«Смотри прямо перед собой…» Легко сказать! Пестрые гобелены на стенах Чертога, начищенные доспехи, парадные женские одеяния, копья и бороды – все сливалось для Фионы в праздничный, сверкающий вихрь, полный надежд, страхов, ожиданий и тревог. И глаза – десятки, сотни глаз. Веселых и недоверчивых, удивленных и насмешливых, следящих за каждым ее шагом, оценивающих, наблюдающих, внимательно рассматривающих ту, которой суждено вскоре стать королевой Хорверка.
– Два шага вперед, – еле слышно продолжал наставлять ее Веденекос. – Первый реверанс.
Принцесса присела в реверансе, посол же склонился в церемониальном поклоне, опустив взгляд и коснувшись лба двумя пальцами правой руки.
– Худенькая-то какая! – случайно услышала Фиона полный сочувствия женский голос.
Хорошо, что последние несколько месяцев принцесса целыми днями учила гномий. Теперь она хоть как-то могла понимать, о чем перешептывались вокруг.
Придется привыкать, и не только к незнакомой речи. Конечно, гномам она должна казаться и худенькой, и слабенькой, и еще одни боги ведают какой. Ну да ладно: ворот крутить ее не заставят, а вот на то, чтобы смириться со здешним сыроватым воздухом и отсутствием солнца, сил хватить должно.
Ожидая ответа короля и не отрывая глаз от пушистого светло-коричневого ковра, посол и сам прислушивался к разговорам. Впрочем, ничего нового для себя он неуслышал.
Гномихи находили плечи принцессы на редкость хрупкими, бедра – чересчур узкими, а грудь – едва заметной, непременно добавляя, что все это не имеет ни малейшего значения, поскольку детей ей не рожать. Ну да что с них взять: женщины – они и есть женщины, кто бы там ни был их прародителем, Крондорн или Меркар.
Веденекос поморщился: то, что Фиона незаметно пытается оглядеть всех присутствующих, также было отмечено. Достоинства принцесса не теряла, но изящная головка точно против ее воли все время норовила повернуться то чуть влево, то чуть вправо. А излишнее любопытство для королевы Хорверка – скорее порок, нежели добродетель.
Зато ее рост – и это все признавали – был идеален, не то что у Кренны, предыдущей жены Вьорка. Предшественницу Фионы нельзя было упрекнуть в худосочности: объемами она превосходила иных гаомих. Да только при этом Кренна, даже чуть сгорбившись, нависала над своим королем, как пожарная каланча Тильяса над городским фонтаном.
– Его Величество просит вас приблизиться, – торжественно провозгласил Ведающий Минувшее, тщательно выговаривая слова на ольтанском.
Шенни по привычке коснулся застывшего в прыжке снежного барса, вышитого на груди его камзола, с тревогой взглянул на свою подопечную и вновь подал ей руку. Принцесса была красива, хотя ни роза, ни лилия не были ее цветами, скорее она напоминала незабудку[1]. И цвет глаз – глубокий, но нежный голубой, и бархат кожи, и изящная миниатюрность… Правильное лицо с точеным носиком было открытым и живым – ей все казалось интересным. Темно-русые пряди обрамляли высокий лоб, а подбородок был чуточку вздернут, что вовсе ее не портило, а, напротив, придавало властный и решительный вид. Ее красота была живой – чопорные придворные красавицы тщетно пытались придать своим лицам схожее природное очарование. Фиона же, игривая, как лесной ручеек, была сама тепло и свет.
Подняв голову, она шаг за шагом приближалась к своей судьбе.
После падения Арвианской империи короли Ольтании старательно продолжали политику своих предшественников, стремившихся навсегда связать Хорверк с людьми, не делая попыток его покорить, но заставив короля гномов хотя бы раз в двести лет брать в жены принцессу правящего дома. И когда Нельд заявил Веденекосу о своем желании сохранить эту традицию, посол только обрадовался. Но в то время он еще не видел эту девчушку, младшую дочь третьего брата короля…
Ее вызвали ко двору Нельда, пожаловали приданое, на которое она не смела и надеяться, даровали титул герцогини Тайленской. Посол всегда симпатизировал Вьорку, легкий нрав которого уже успел войти у гномов в поговорку, однако, будь его воля, он предпочел бы для Фионы иную партию.
Нет сомнений, что король будет с ней добр. Но вот сможет ли он подарить ей любовь…
– Второй реверанс, – прошептал Веденекос. – И не будь такой серьезной!
Лукаво улыбнувшись королю, принцесса сделала изящный реверанс.
Поднявшись с трона, Вьорк двинулся ей навстречу. Почтенный даже для гномов возраст проглядывал у него лишь в седых кустистых бровях и серебряных нитях в бороде. В остальном же он казался Фионе не старше остальных.
Король Вьорк, Вьорк-Труба, как не слишком почтительно прозвали его подданные.
Еще она отметила, как необычно король ступает по ковру: останавливаясь на мгновение после каждого шага, точно желая убедиться, что пол пещеры выдержит его вес. Не дойдя нескольких шагов до Фионы (по традиции до завершения обряда жених не должен даже случайно коснуться невесты), он широко улыбнулся в ответ:
– Рад видеть тебя, моя принцесса. Надеюсь, наши земли не заставят тебя скучать о доме.
Рокочущие раскаты королевского приветствия многократно отразились от стен Чертога. Гномы умели подбирать прозвища…
Теперь настал черед Ведающего Минувшее. Однако стоило тому сделать шаг вперед, как король сломал ритуал с той же легкостью, с которой он разметал строй имперской пехоты в битве при Тильясе.
– Щиты – к королю! – громогласно скомандовал он.
По залу пронесся ропот.
Щиты короля – традиция столь же древняя, как и сам Чертог. Один из потомков главы каждого клана в свой срок приносил королю Клятву и становился его Щитом. Дело было сугубо добровольным и в то же время весьма почетным: Щиты являлись для короля не только телохранителями, но и друзьями, советниками, исполнителями его воли. Щит имел право говорить от имени государя, и никто не смел ставить его слова под сомнение.
