Когда Мелиор, наконец, встала и захромала к своему месту отдыха, Мышь последовала за ней и расположилась в палатке, стоящей рядом с палаткой Правительницы, оставив Джиббу и Премелю ту, что находилась чуть в стороне.
На следующий день они значительно продвинулись вперед, несмотря на то что Мелиор было очень тяжело. Они снялись с места с первыми лучами солнца, позже немного отдохнули и снова остановились в самый разгар дня. И хотя Правительница снова казалась неестественно раскрасневшейся и изнуренной, она не жаловалась. Им даже не пришлось замедлять шага из-за нее.
— Как ей это удается? — услышал под вечер Премель вопрос Мыши.
Он мельком взглянул на нее и понял, что она обращается к нему. До этого он даже не осознавал, что она шла рядом с ним.
Премель почувствовал, что краснеет, и, повернув голову, снова стал смотреть прямо перед собой.
— Я, наверное, не тот человек, у которого стоит спрашивать об этом. Я — предатель. Я просто не так хорошо ее знаю.
— Ты должен знать ее лучше, чем я. Сколько лет ты уже на нее работаешь?
Он пожал плечами, чувствуя себя довольно неловко:
— Лет десять.
— И ты все еще ее не знаешь?
Премель снова посмотрел на Мышь. Она разглядывала его со слегка изумленным выражением лица и насмешливой улыбкой на губах. Он видел этот взгляд очень часто за последние полтора дня и решил, что это — его постоянное выражение. Она, вообще-то, была весьма привлекательной, несмотря на трудные обстоятельства их похода.
— Ты надо мной насмехаешься? — спросил он.
— Вовсе нет.
Он поднял бровь, и она засмеялась.
— Я не говорю, что вообще неспособна смеяться над тобой, — уступила она. — Или что не буду потом делать этого впредь. Но сейчас я не насмехаюсь.
Премель осклабился:
— Ну что ж, это обнадеживает. — Он снова посмотрел в сторону. — По правде говоря, я не думаю, чтобы кто-нибудь знал ее очень уж хорошо, за исключением Джибба и, может быть, колдуна, который был здесь несколько лет назад.
— Я слышала о том чудотворце, — сказала Мышь. — Это правда, что они с Правительницей полюбили друг друга?
Премель знал об этом немало. Он достаточно долго дружил с Джиббом и был осведомлен о том, какие страдания чувства Мелиор к колдуну причинили ему. Но это, решил он, не дело Мыши.
— Как я уже говорил, я не слишком хорошо ее знаю.
— А сейчас ты лжешь, — сказала Мышь. — Но ничего. Мне, наверное, не следовало спрашивать.
Некоторое время они шли молча, а солнце медленно опускалось все ниже. Премелю хотелось бы поговорить с ней еще. Джибб с ним теперь почти не разговаривал, и хотя остальные охранники по-прежнему ничего не знали о его вероломстве, они смотрели на него как на старшего офицера, а не как на друга. Однако он никогда не пользовался особым успехом у женщин, и Мышь заставила его почувствовать смущение и неуверенность в себе. И тем не менее общение с ней бодрило его, а она, казалось, была рада идти рядом с ним.
— Как ты узнала, что я лгал? — наконец спросил Премель, глядя себе под ноги. Немногие бы смогли это понять. Джибб и Мелиор — не могли.
— Я лгу каждый день, — ответила она. — Таков мой образ жизни. Через некоторое время научаешься определять, когда и другие лгут. — Она посмотрела на него. — Так почему ты мне солгал?
— Я думал, что тебе не следует знать что-то столь личное о Правительнице.
— Может быть, и не следует. Но ты знаешь ее лучше, чем хотел показать, не так ли?
— Наверное, — ответил он. — Что же касается того, что по-настоящему ее никто не знает, так это правда. Возвращаясь к твоему первому вопросу, могу сказать, что, по-моему, причина всего, что она делает и при этом делает хорошо, заключается в том, что она — гилдрин.
Мышь застыла, делая шаг, но лишь на мгновение.
— Какое это имеет отношение ко всему происходящему? — спросила она, и ее голос прозвучал довольно резко.
— Благодаря этому она почувствовала, что должна преуспеть. До того как она стала Правительницей, с гилдринами в Нале обходились грубо и жестоко. Их преследовала ПСБ точно так же, как и изгои.
Мышь покачала головой и горько рассмеялась:
— Вы все думаете, что многое изменилось.
— Ты ведь жива, не так ли? — спросил Премель, глядя на нее. — Ты путешествуешь с Правительницей и восемью людьми из Службы Безопасности. Ты в самом деле думаешь, что любому гилдрину было бы позволено такое при правлении Дарелла?
Она начала отвечать, но затем замолчала.
— Может, ты и прав, — сказала она, наконец, — хотя немало еще времени пройдет, прежде чем гилдрины начнут чувствовать себя в безопасности на местах. Но я все-таки не понимаю, какое отношение это имеет к Мелиор и к тому, кем она стала.
— А следовало бы, — раздался голос позади них.
Они оба повернулись и увидели, как Правительница приближается к ним, хромая. Ее лицо было красно как огонь, вылетающий из дула лучемета, а мокрые от пота волосы липли к лицу и шее. Но она улыбалась.
— Извините, Правительница, — сказал Премель. — Я не знал, что вы слушаете нас.
— Все в порядке, Премель, — ответила она, когда подошла к ним. — Может, мне и не стоило подслушивать.
Она не остановилась, поэтому Премель и Мышь снова двинулись вперед рядом с ней, он — с одной стороны, а она — с другой.
— Но раз уж я слышала, — продолжила Мелиор мгновение спустя, — я подумала, что мне стоит высказать свое мнение.
— Какое? — спросила Мышь.
— Оно заключается в том, что Премель прав: я такая, какая есть, потому что я — гилдрин. И ты лучше всех остальных должна понимать это.
— Ах да, — сказала она, иронично кивнув головой. Затем посмотрела мимо Мелиор на Премеля. — Правительница намекает, что мы с ней очень похожи.
— Вообще-то я говорила, — поправила Мелиор, — что она в точности такая же, какой была я десять лет назад.
Премель на мгновение задумался, а потом улыбнулся. Отличия, конечно, имелись, если быть абсолютно точным. В драке между ними он бы поставил на Мелиор, и в то время, когда она была в возрасте Мыши, она уже возглавляла банду и успешно продвигалась на пути к лордству. Но в целом Правительница была права: они действительно были похожи.
— Чему ты улыбаешься? — спросила Мышь.
— Она права, — ответил он. — Ты — как она.
Мышь остановилась и покачала головой.
— Нет, я не такая, — возразила она.
Мелиор с Премелем тоже остановились.
— Я многое о вас знаю, — сказала Мышь Правительнице. — Я знаю, что вы убивали из-за честолюбия и по злобе, знаю, что вы никогда не присоединялись к Сети, что вместо этого вы предпочли повернуться к нам спиной до тех пор, пока вам не понадобилась наша помощь. И я знаю, что одно время вы собирались возглавить вторжение в Тобин-Сер.
