Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
Губернатор возвращается в комнату, где муниципальный советник прикидывает, что же он с этого будет иметь. Хозяин штата усмехается: Режиналдо — всего лишь крыса из канализационной трубы, и все его тайные мыслишки всегда написаны на его глупой физиономии. Но в данном случае он — идеальный эмиссар для передачи женщинам приятного им решения.
— Дорогой Паван, я велел освободить всех женщин, вчера арестованных, и приостановить переселение. Отправляйтесь и сообщите им добрую весть. А если хотите, зайдите в инспекцию нравов и передайте мои распоряжения лично инспектору (этот манёвр унизит начальника полиции). Проводите бедняжек до их домов в Баррокинье и положите себе в карман их голоса для предстоящих выборов. Это вам мой подарок.
— Мой избиратель — это безусловный избиратель вашего превосходительства!
59
Всё ещё размышляя о данной губернатором нахлобучке и не видя хороших перспектив — если не маневрировать, то окажешься ненужным при первом удобном случае, — начальник полиции звонит инспектору по делам игр и нравов и передаст распоряжение губернатора освободить хозяек пансионов Баррокиньи, разрешив им вернуться в свои дома, и приостановить переселение.
На другом конце провода подчинённый приводит какие-то доводы, начальник почёсывает подбородок, выражая сожаление:
— Не всегда можно пойти друзьям навстречу, как хочется. Дело не пошло, вернее, пошло, но очень плохо, к несчастью. Освободите женщин, дайте гарантии, велите нашим людям покинуть зону, оставьте только полицейский надзор.
В нетерпении он прерывает жалобы инспектора:
— Это распоряжение губернатора, я ничего не могу поделать. Что же касается старика, то я возьму его на себя. Переговорю с ним сам. Вы же не забывайте меня информировать о положении в зоне, мне нужно держать губернатора в курсе дела.
Бакалавр Элио Котиас положил трубку. «Старика… я возьму на себя», а как быть с Кармен? Кто возьмёт её на себя? Да, с женой и дядей ему ещё предстоят сложности, они ещё ему попортят кровь. И вдруг захотелось всё бросить, послать к дьяволу, подать в отставку, уйти домой, запереться и заснуть — он так устал!
И всё-таки есть Бада. Она считает его первым любовником в городе, жеребцом-производителем для замужних и трудных женщин. Замужняя — да, но трудная? У неё бешенство матки, так что победа его дешёвая, да и сколько у неё было любовников? Должно быть, полк! Должность, семья, любовница, внешний успех и зависть, а на поверку — скука и неудача. Женщины тяжело и жестоко избиты, негритянка вся в синяках, с кровоподтёками на теле и лице, с разбитой губой. Перед ним маячат глаза комиссара — это глаза убийцы. Зачем всё это было нужно? Для того чтобы теперь освободить хозяек и прекратить переселение.
Стоящий на столе радиоприёмник кончает передачу известий о развернувшихся в зоне событиях, чтобы сообщить о большом пожаре в Нижнем городе, охватившем здания на Ладейре-до-Бакальяу. Инспектор хватается за рот, выбегает из кабинета, проносится мимо перепуганного полицейского и едва успевает добежать до уборной, как его начинает рвать жёлчью.
Торжественный, любезный, но с явным видом превосходства, как и подобает эмиссару его превосходительства губернатора, муниципальный советник Режиналдо Паван входит в пустой кабинет инспектора по делам игр и нравов,
60
«Пожар пожирает здания на Ладейре-до-Бакальяу», — сообщает «Радио Абаэтэ». Эта новость подливает масла в огонь бушующих страстей. Ветхие дома, предназначенные полицией для нового местожительства проституток, вчера выселенных из Баррокиньи, уничтожает, пожар. К месту бедствия мчатся пожарные машины, на них установлены микрофоны. Причины пожара ещё неясны, но, как стало известно, вчера вечером сюда, на Ладейру-до-Бакальяу, перевезено с Баррокиньи много мебели и вещей и брошено в дома. Есть ли какая-то связь между страшным пожарищем, полыхающим против порта, и создавшимся положением в зоне, где силы инспекции нравов оказались бессильны? И всё это в сентябрьский день, когда должно праздновать объявленную весну! Город находится в тревоге и волнениях! А между тем шлюпки с американскими моряками вот-вот будут спущены на воду и направятся к нашей гавани. Соблюдайте спокойствие, мы рекомендуем семьям оставаться дома, запереть двери и окна при малейшем признаке беспорядка. Храните свои сбережения в Межштатном банке Баии и Сержипе и спите спокойно. Продолжайте слушать «Радио Абаэтэ» в ожидании новых известий.
Дамы падают в обморок, одну старуху увезла «скорая помощь» — разрыв сердца. Закрывая с сожалением двери и окна, вздыхает старая дева Вералисе: «Да пусть бы они ворвались ко мне в квартиру! Пусть, я к вашим услугам, — сказала бы я молодому янки, белокурому и сильному, — устройте мне праздник, терзайте, рвите на части!»
61
Пока выворачивает в уборной Элио Котиаса, ещё не успевшего отдать приказ об освобождении Акасии, Ассунты и других хозяек Баррокиньи, в Пелоуриньо раскрываются двери церкви Розарио-дас-Неграс, и из них выходят женщины, которые укрывались внутри храма, их много.
Со всех сторон спешат журналисты, дикторы радио, они информируют город, пользуясь современными передатчиками, то там, то здесь вспыхивает магний. Площадь перед церковью заполняется женщинами, несущими своего покровителя — Святого Гонория.
«Проститутки начинают митинг! Митинг закрытой корзины!» — возвещает диктор «Радио Абаэтэ». Не желая отставать от конкурента, Пинто Скотт, Золотое Горло радио Баиянской общины, передаст сенсационную новость: «Проститутки направляются к правительственному дворцу!»
На плечах четырёх женщин, среди которых изуродованная негритянка Домингас и Мария Петиско, движется статуя Святого Гонория, поставленная на носилки, найденные в ризнице. К ним со всех сторон спешат с кастетами, дубинками, револьверами и злобой агенты полиции, детективы, полицейские. Занимает позиции отряд военной полиции, готовый смять копытами лошадей любую манифестацию, демонстрацию или процессию взбунтовавшихся проституток.
Командование силами порядка осуществляет комиссар Лабан Оливейра со змеиными глазками и отравленным ядом злобы сердцем, он топчет ногами разбросанные по земле пакеты с «рубашками Венеры» и разбитые флаконы с бывшим в них эликсиром «Несгибаемая дубинка». Топчет, попирает капитал, ведь всё это стоит денег, которые он выложил из своего кармана и которые должны были принести прибыль. Эти проститутки разбили все его планы и мечты о доходном бизнесе. Со стороны полиции уже есть пострадавшие. Это Николау Рамада Жуниор, ему нанесён запрещённый удар, который сбил его с ног и вывел с поля боя. Исчез детектив Дал мо Кока, облитый нечистотами, и, поскольку комиссар и Живоглот ничего не знают о судьбе маконьи, они ещё надеются избежать полного банкротства, ведь маконья, как и доллар, не обесценивается.
Наверху лестницы, ведущей к дверям церкви, женщины задерживаются, и надтреснутый голос Вово — не будь она проституткой в Баии, была бы она в хоре собора Крус-дас-Алмас — поёт:
Аве, аве Мария,
Аве, аве Мария.
Женщины вторят ей, а статуя Онофре спускается вместе с ними по ступеням лестницы. Вово продолжает:
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
