Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133
– Тогда поддержал, ибо то были чужие боги! Но сейчаспротивишься своим. Ты это понимаешь?
Он сел на бревно напротив, требовательно заглядывал в глазакнязя. Рус, измученный и выжатый, покачал головой. Голос его был как шорохумирающего ветра:
– Я ничего не понимаю… Я только хочу, чтобы онаменя не покидала.
– А если ее хотят взять боги?
– Не отдам, – прошептал Рус. Корнилу почудилось, что онослышался вовсе:
– Богам?
– Никому. И если надо… позову любых демонов, чтобыпомогли удержать ее здесь, со мной.
– Жизнь коротка, – напомнил волхв зловеще.
– Потому и цепляюсь, – прошептал Рус. – Кто знает,куда боги забросят меня потом? Ее, конечно же, в царство любви и света, а уменя только и возможности быть с нею здесь, на земле…
Корнило хмурил брови. Гнев не остыл, копился в груди, питаяслова силой и горечью.
– Это говорит князь? Отец народа? Который обязан зреть напоколения вперед?.. Да ты знаешь, чему обязано племя скифов силой и мощью? Какраз тому, что мы, волхвы, не вмешиваемся в пожелания богов, кому жить, комуумереть. Наши дети, рождаясь, голыми бегают и летом по траве, и зимой по снегу.Мы купаемся в прорубях, мы можем скакать, меняя коней, неделями без сна и еды!Наш воин стоит пятерых иудеев по силе, десятерых по ярости, а уж повыживаемости… И все потому, что больные и слабые у нас мрут еще прирождении. Мало кто доживает до отрочества, ибо детей испытываем тяжко, вмужчины перейти непросто… Ибо только самые сильные и здоровые имеют священноеправо брюхатить женщин! Потому могучий воин может брать столько жен, сколькосможет… Сколько прокормит и обрюхатит! А менее сильный остается безпотомства. Ему хоть и обидно, но понимает, что для племени важно, чтобы его долюв бабах взял сильный, здоровый и яростный. Разумеешь замысел богов?
Он видел, что от Руса слова отскакивают как мелкие камешкиот высокой стены. После паузы Рус проговорил тихо:
– Разумею.
– Значит… – начал Корнило, он чуть воспрянул, больно ужподавленным звучал голос юного князя, но Рус опустил голову, помолчал, а когдазаговорил, даже в подавленном голосе звучала нотка безумия, что делает человекалибо равным богам, либо приводит его к быстрой гибели:
– Все равно я хочу ее спасти.
– Но ты разумеешь… разумеешь ли, что пускаешь слабый ростокна поле могучих колосьев?
Рус прошептал с мукой:
– Да. Но я не могу без нее.
Корнило развел руками. Ум с сердцем не в ладу, а сердце укнязя, судя по всему, побеждает. Будто глупый отрок сидит у костра, не могучийкнязь. Вон иудеи каждого больного пестуют, как сами же признаются, вот идопестовались: половина племени ежели не совсем больные, то слабые, топор себена ноги роняют, горшок каши от печи вдвоем несут!
Прощаясь, он сказал жестко:
– И все же боги поступят, как лучше для рода нашего!
– Не отдам, – прошептал Рус.
Голова его склонялась все ниже. Волхв поспешно отвернулся,вдруг да узрит мужские слезы, нехорошо.
На третьи сутки врачевания Соломона жар у Ис спал. Толькочто весь вечер сгорала в огне, красная и бормочущая нечто на своем языке, потомначала обливаться потом, на ней меняли одну одежку за другой, Соломон велелукрывать потеплее, сам подтыкивал шкуры с боков, не дай бог где просквозит,сверху навалили теплых шкур, а Буська постоянно подавал ей горьковатое питье.К утру она уже лежала бледная как смерть и холодная как лягушка.
Ее укрывали, в костре разогревали крупные камни, укутывали втряпки и подкладывали в постель. Ис дрожала, но впервые ее глаза прояснились,когда увидела осунувшегося Руса.
– Мой князь… мой сокол ясный…
– Ис, – выговорил он с трудом, – все позади. Ты неумрешь… Ты просто должна жить.
Он не договорил, но она все поняла. Она должна уйти вместе сиудеями.
– Как ты сумел… меня… спасти?
Слова давались ей еще с трудом. Рус кивнул на молчавшегоСоломона:
– Его благодари.
Ее глаза медленно повернулись в сторону престарелого ребе.Соломон взял ее за тонкую кисть руки, прислушался:
– Ты еще слаба, но болезнь миновала. Тебе надо хорошо есть…сперва понемногу, пей побольше, ты вся иссохла. И – счастья тебе, сестра.
Он попятился к выходу. Ис спросила с удивлением:
– Почему уходишь так поспешно?
Он развел руками:
– Я и так уже опаздываю уехать с первым обозом. Первыетелеги уже загрузили.
Рус подошел, обнял. Голос князя дрожал:
– Я знаю, что продал душу Чернобогу. Я знаю, чтоне увижу теперь вирия и гореть мне в огне. Я знаю, что повредил и племени,допустив на здоровое поле больной… нет, просто слабый росток. Но все же яблагодарен тебе! Возьми из моего племени все, что хочешь. Я никогда незабуду услуги, которую ты сделал для меня.
Моряна приблизилась так неслышно, что Ламех подпрыгнул отнеожиданности:
– Тьфу!.. Подкрадываешься как кошка!
Моряна лишь слабо улыбнулась, у Ламеха даже ругань звучит похвалой.Ну как она, весящая как добрый конь, могла подкрасться неслышно? Такая кошечкав зубах корову утащит. Но все равно приятно.
– Уезжаешь? – сказала она сердито. – Почему никтоне помогает тебе собирать вещи?
Он растерянно развел руками, ответил невпопад:
– Что поделаешь. Жизнь как река, течет сама по себе, нас неспрашивает, куда свернуть…
Моряна молча взяла мешок, с легкостью швырнула через двор втелегу. Там пытались поймать, обманутые кажущейся легкостью, с которой Морянавзмахнула рукой, но мешок сбил с ног сразу двоих, один иудей вовсе выпал изтелеги. Послышался жалобный вопль.
Ламех всплеснул руками. Моряна не повела и бровью:
– То реки. А люди поворачивают даже звезды.
– Звезды?
– Да. Если сильные духом. А вот ты сильный… толькомолчишь.
Ламех растерялся:
– Я? Сильный?.. А почему молчу?
– С сильных больше спрос, – объяснила Морянабезжалостно. – А ты хочешь, чтобы за тебя решали другие. Уходишь, потомучто так сказали. А в пути заболеешь, замерзнешь, тебя конь лягнет или быкзатопчет, корова забодает, с телеги упадешь под колеса… Сам бы ты решилсяостаться. Хотя бы на зиму! А весной я бы сама тебе помогла догнать твоеплемя.
Последние слова она договорила торопливо, сбивчиво, но уЛамеха из ослабевших пальцев выпал тяжелый ларец, глухо стукнул по ноге.Ламех взвыл, но глазами держал лицо Моряны.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133
