Часть первая
Манчестер, Англия, усадьба Бэнфилд, Галифакс-роуд. 12 июня, 8.40
С тех пор как Мартен попрощался с Хэпом у ворот Освенцима, прошло два месяца. О том, чтобы сохранить работу в фирме «Фицсиммонс и Джастис», право, не стоило и беспокоиться. К моменту возвращения в Манчестер его ждали полдюжины свежих сообщений на автоответчике. Четыре от Яна Графа, менеджера, с просьбой позвонить немедленно по приезде. Остальные два, соответственно, от Роберта Фицсиммонса и Хорейса Джастиса. С Фицсиммонсом Мартен работал много и постоянно, а восьмидесятишестилетнего Джастиса, ушедшего на покой и поселившегося на юге Франции, даже не видел никогда. Все трое, однако, выражали наилучшие пожелания и горячую надежду, что на следующее утро Мартен приступит к работе.
Почему, интересно?
Не позвонил ли президент Харрис каждому с борта номер один ВВС США? Сказав, как он благодарен мистеру Мартену за помощь в течение прошедших дней, не выразил ли надежду, что отсутствие на работе без предварительной договоренности мистеру Мартену не повредит?
Так или иначе, отсутствие не повредило.
Мартен окунулся в работу на усадьбе Бэнфилд. По причине постоянных споров между мистером и миссис Бэнфилд и постоянных требований внести очередное изменение в проект, ему казалось иногда, что с президентом было проще и безопаснее. Мартен, однако, тянул груз с легким сердцем, и все утряслось помаленьку. Земляные работы и ирригация завершены, посадки идут полным ходом, а супруги Бэнфилд не ссорятся. Миссис Бэнфилд ожидает двойню и тратит душевные силы уже не на усадьбу, а на подготовку дома к прибытию пополнения. Мистер же Бэнфилд, если не играет в футбол, следует за миссис Бэнфилд — под крышу этого самого дома. Таким образом, Мартен получил наконец возможность довести до конца ландшафтные работы, чем и занимался охотно, пока мир вокруг раскачивался на волнах, поднятых речью Генри Харриса.
Президент не ошибся насчет «глобальных и не вполне предсказуемых последствий».
Соединенные Штаты, в особенности Вашингтон, охватила круглосуточная вакханалия средств массовой информации. Телевидение, радио, газеты, журналы превратились в площадку для политических ток-шоу. Интернет захлестнули предположения о том, что у президента крыша поехала и не худо бы объявить ему импичмент или поместить его в психиатрическую клинику. Можно то и другое. Конспирологи всех мастей кричали хором: «Я же вам говорил!» Правые, левые и центристы желали знать, что же это за организация «Завет» и кто в нее входит; какую такую религию имел в виду президент; кого успели сжечь заживо; каким образом весьма респектабельные и достойные представители Института нового мира могут быть вовлечены в подобную деятельность и есть ли хоть какие-нибудь доказательства.
Ближний Восток и мусульманские анклавы в Европе и по всему миру напоминали растревоженный улей. Государства и народы желали все знать о геноциде. Когда и в каких странах предполагалось нанести удар? Сколько людей погибло бы? Кто занял бы опустевшие земли? Что было бы дальше? Какие цели преследовали члены «Завета» и чего они рассчитывали достигнуть? Действительно ли больше нечего опасаться? Наконец, не провокация ли это президента Соединенных Штатов? Не хочет ли он таким способом поселить страх в сердцах мусульман? Ослабить террористическую угрозу для Европы, Соединенных Штатов и Азиатско-Тихоокеанского региона, пригрозив поголовным уничтожением?
Не имея ответов, исламский мир отреагировал агрессией. По Ближнему Востоку прокатились антиамериканские и антиевропейские демонстрации. По всей Франции вспыхивали уличные беспорядки и жгли автомобили — в основном подростки из бедных семей, подстрекаемые радикальным духовенством ради «сомнительных целей», по выражению представителей власти. Выступления в Англии, Голландии, Германии, Италии и Испании не носили, к счастью, столь бурного характера. Организацию Объединенных Наций осаждали требованиями представить детали и результаты расследования, но безрезультатно. Подробных и достоверных сведений о плане Фокса ни у кого не было.
Равным образом допросы главных действующих лиц: вице-президента Гамильтона Роджерса, государственного секретаря Дэвида Чаплина, министра обороты Теренса Лэнгдона, председателя Объединенного комитета начальников штабов генерала Честера Китона и руководителя администрации президента Тома Каррена ничего не дали. По возвращении в Вашингтон арестованные сановники отвергли все обвинения. Согласно постановлению федерального суда, их пока содержали под стражей на базе военно-воздушных сил Эндрюс.
Допросы деятелей Института нового мира, присутствовавших на встрече в Арагоне, также не вскрыли никаких ранее неизвестных фактов. Обвинения в террористической деятельности и подготовке массовых убийств, предъявленные им в разных странах, повисли в воздухе.
Изучение жестких дисков, изъятых Хэпом Дэниелсом и президентом Харрисом из сервера в арагонской церкви, предпринятое специальным отделом секретной службы, затягивалось и никаких официальных результатов не приносило. По техническим причинам, из-за деликатности задачи торопиться было нельзя; да и разглашать информацию, которая послужит доказательством в суде, никто раньше времени не станет.
Несмотря ни на что, тесно сотрудничая друг с другом и не поднимая шума, службы безопасности разных стран разыскивали следы реального заговора. Особого внимания удостоились политические партии Германии и Франции, где, как объяснил Джейк Лоу президенту Харрису на вилле Эвана Берда в Мадриде, «нужные люди уже готовы. Информированность и надежность наших друзей заслуживает полного доверия».