Он знает, что я могу перерезать ему горло, поэтому молчит и не двигается, а в его глазах впервые появляется страх. Возможно, он не думал, что я говорил серьезно о том, что готов убить ради нее.
– Ты не ее родственная душа, придурок.
– Клянусь богом… – шипит он, закатывая глаза при взгляде на меня.
– Да, тебе лучше надеяться, что бог на твоей стороне, – я наклоняюсь, дабы убедиться, что он видит, насколько чертовски серьезным я стал. – Потому что дьявол на моей.
Он дрожит, так как знает, что я абсолютно серьезен.
– Вот что сейчас произойдет, Джеки, – я поднимаю глаза на Вайолет. – Мы возьмем видео с твоим признанием и сдадим его в полицию вместе с тобой. Черт, мне плевать, что ты им скажешь, но ты обязательно попадешь в тюрьму.
– С какого хрена я должен это делать? – спрашивает Джек, и его ноздри раздуваются.
Я постукиваю ногой по его ботинку, и он снова вздрагивает. Он уже привык к боли и ожидает ее.
Это хорошо.
– Это была лишь маленькая попытка показать тебе, на что я способен. Если ты не поставишь между нами решетку, чтобы обезопасить себя, то, возможно, мы возьмем тебя на прогулку на лодке моего отца. Вдруг там произойдет несчастный случай? Ты можешь упасть за борт или поскользнуться по дороге в какой-нибудь клуб и упасть на рельсы метро, которые бьют током, – хмыкаю я. – Впереди так много возможностей.
– Тебе стоит выбрать тюрьму, Джек, – говорит Вайолет. – Звучит как меньшее из двух зол.
Она отряхивает штаны, возможно, просто чтобы чем-то себя занять, а потом, не дожидаясь его решения, уходит, с грохотом закрывая за собой дверь на лестничную площадку.
Я опускаю голову и отхожу в сторону. С этой крыши открывается прекрасный вид на город, и, вдыхая воздух, я не чувствую городского смога. Лишь океан и его соль.
– Ну что? – спрашиваю я, не оборачиваясь.
– Отвезите меня в полицейский участок, – говорит он.
– Отвези себя сам, – огрызаюсь я, кивая Ноксу и Стилу, чтобы они отпустили его.
Некоторое время он продолжает стоять между ними, осторожно озираясь вокруг, а затем быстро идет к двери.
– Следуйте за ним, – говорю я. – А мне нужно утешить свою девушку.
Они кивают, и через минуту на крыше остаюсь только я.
Сделав глубокий вдох, я выхожу на лестницу, думая о том, что с Джеком наконец покончено. Мы с отцом объявили временное перемирие, а мать Вайолет оставила нас в покое. По крайней мере, я на это надеюсь.
Я отпираю дверь в номер, который мы делим с Вайолет, но едва успеваю войти внутрь, как она бросается ко мне в объятия.
– Я люблю тебя! Не думаю, что когда-нибудь говорила это вслух, но я люблю тебя! – восклицает она, обхватывая ладонями мое лицо. – Я люблю тебя, люблю, люблю.
Я целую ее, проглатывая слова ее признания, и в моей груди будто расцветает какое-то незнакомое мне чувство.
Не страх, которого я ожидал, а принятие. Я могу любить эту девушку и не потеряю ее. Я больше не ребенок, который боится, что мои родители бросят меня, если я буду слишком эмоционален.
Секундой позже я ощущаю тепло, разливающееся в моем сердце, и заключаю Вайолет в объятия.
Мы останемся вместе навсегда.
Вайолет
Два года спустя
– Г
отова? – спрашивает меня режиссер, и я киваю.
Занавес опускается под бурные аплодисменты, и мое сердце будто воспаряет. Мимо меня проходит кордебалет, а затем занавес снова поднимается, и на сцену направляют лучи прожекторов. Танцоры выходят вперед для заключительных поклонов и наслаждаются аплодисментами и признанием, после чего поворачиваются и занимают свои места подальше от края, освобождая место для других.
– Вы заслужили это, – говорит режиссер, и мой взгляд скользит к противоположным кулисам, где меня ожидает мой партнер. – Пора выходить.
Я делаю глубокий вдох и, поднимая руки, грациозно выхожу на сцену, встречая своего партнера в ее центре. Он обхватывает меня за талию одной рукой, а другой берет протянутую ему руку. Затем отступает назад, и я выполняю реверанс, после чего он кланяется зрителям. Мы расходимся и снова сходимся, повторяя свои поклоны несколько раз, а затем я сосредотачиваюсь на аудитории, стоящей передо мной.
На мои глаза наворачиваются слезы жгучего восторга, поскольку я впервые выступаю в роли примы Бостонского балета. За моими плечами – месяцы усердных репетиций, летние интенсивные курсы и непрерывные тренировки, а также нелегкое совмещение завершающего года обучения в университете с участием в балете Краун-Пойнт.
В связи с неожиданным уходом Мии КПБ принял решение отказаться от Национального турне, представив публике исключительно домашний сезон со «Спящей красавицей». В свете событий выяснилось, что деятельность Мии выходила далеко за рамки помешательства на мне. Оказалось, что она злоупотребляла бюджетом и корректировала бухгалтерские книги. А после того как она попала в тюрьму, совет директоров должен был решить, что с этим делать. Я подписала контракт как ведущая солистка и протанцевала весь сезон, а следующим летом присоединилась к Бостонскому балету и была повышена до главной примы.
Перед нами опускается занавес, и каждый из танцоров выходит вперед для последнего поклона.
И хоть я говорю себе, что всем довольна, на самом деле глубоко в душе понимаю, что это ложь. Грей сейчас находится на выездной игре с «Бостон Брюинс», так что после того как мы с коллегами выпьем в местном баре, мне придется вернуться в нашу пустую квартиру.
Когда занавес снова поднимается, я вижу, что зрители все еще стоят на ногах. Мы кланяемся в последний раз, и по залу проносится ропот, не связанный с тем, что происходит на сцене.
Я поднимаю голову, дабы понять, что происходит, и ощущаю, как мое сердце начинает биться быстрее при виде Грейсона, поднимающегося по лестнице с букетом цветов в руках. Он улыбается, устремив на меня взгляд, а затем, подойдя ближе, останавливается рядом со мной.
– Серьезно? – бормочу я, наклоняясь, чтобы поцеловать его, и он подмигивает.
– Ты думаешь, я бы пропустил твое дебютное выступление в качестве примы? – улыбается он. – Ни в коем случае. К тому же… – Он вручает мне букет, а затем достает с кармана кое-что более приятное и на глазах у зрителей опускается передо мной на одно колено. – Вайолет Рис, выйдешь ли ты за меня замуж? – спрашивает он, наклоняя голову. – Заметь, любимая, это единственный раз, когда я даю тебе право выбора.
Я не могу сдержать слез от осознания, что из всех мест в мире он выбрал именно это. Грей решил создать для меня новое воспоминание, которое я никогда
