очень не хотела этого. Вместе с запахом нашатыря, в её разум ворвались звуки человеческой речи, ощущение ветра, коснувшегося кожи и солнечный свет, бьющий прямо в глаза. Она не сразу узнала лицо склонившегося над ней мужчины, а когда узнала — вспомнила, почему ей так не хотелось возвращаться в этот мир. — Этот мир опустел для неё. Мама, отец, брат с золовкой и их дочка — совсем кроха... Но самое страшное, погиб и её сынок Тимур — её солнце, главный смысл жизни. Насиба почувствовала, как желанное забытьё вновь затягивает её.
— Насиба, любимая! — встревоженный и хриплый от сдерживаемых слёз голос мужа не дал ей ускользнуть в спасительный омут. — Ты можешь встать? Здесь фельдшер. Может, отвезём тебя в больницу?
Она вновь открыла глаза и обессиленно мотнула головой. Мурад подал ей руку и, обняв за плечи, помог подняться. Она огляделась вокруг — сквозь мутную пелену, увидела женщину в лёгких синих брюках и рубашке, с медицинским чемоданчиком в руках, чуть в стороне — милиционера с кожаной папкой, газон, с которого она только что поднялась... Папа очень гордился своим "английским" газоном... Наконец, её взгляд упёрся в чёрное пепелище — всё, что осталось от уютного шале, построенного её отцом. К горлу вновь подкатил ком и она разрыдалась, истерика била её крупной дрожью. Она не почувствовала сжимающих плечи рук, которые буквально дотащили её до арендованного авто, на котором они примчались сюда, прямо из аэропорта.
Врач что-то говорила ей, кажется убеждала сделать укол, а Насиба пыталась выбраться из автомобиля. — Почему они так уверены, что Тимур тоже погиб? Возможно, он пошёл гулять в горы или успел выбежать из дома... Она не могла представить родных обугленными трупами, это бред, бред, бред.... Что-то укололо её в руку. Мурад прижал её к себе, шепча на ухо слова, которые она никак не могла понять. Её разум балансировал на опасной грани — между пропастью безумия и бездной отчаяния. Внезапно, ей стало легко и безразлично, только щемящее чувство утраты, тонкой ниточкой, связывало её с реальностью. Муж бережно перекинул её ноги в салон и она легла на заднем сиденье ничком. Хлопнула дверь. Сквозь туман, обволакивающий её разум, она ещё слышала обрывки фраз.
Милиционер что-то говорил Мураду про останки, экспертизу — слова, смысл которых её мозг отказывался воспринимать. Потом, кажется, врач что-то говорила про больницу, рецепт, сильнодействующие седативные...
Из мягких объятий полудрёмы её вырвало слишком резкое торможение — автомобиль вильнул в сторону и остановился. Она инстинктивно вытянула руку, упираясь в спинку водительского сидения.
— Насиба, ты в порядке? — обеспокоено спросил муж, поворачиваясь к ней.
— Что случилось? — она села, пытаясь стряхнуть с себя сонливость, и посмотрела вперёд, через лобовое стекло.
Дорогу, которая в этом месте делала поворот, перегораживала груда земли вперемешку с камнями. Видимо, пока они были наверху, произошел небольшой оползень. Мурад отстегнул ремень безопасности.
— Милая, ты не выходи из машины, на всякий случай. Я пойду посмотрю, может, удастся освободить проезд.
Он не успел выйти или сказать что-либо ещё. Задняя дверь, с водительской стороны, открылась и, уже через секунду, рядом с Насибой оказался какой-то человек — она успела заметить только густую бороду, серую одежду, похожую на военную и почувствовать запах костра. В салоне что-то тускло вспыхнуло — незнакомец отнимал руку от головы Мурада, тело которого как-то резко обмякло, откинувшись на спинку сиденья, его голова безвольно склонилась на бок. Насиба вскрикнула и рванула ручку двери со своей стороны, но фраза, брошенная чужаком, заставила её замереть.
— Твой сын жив.
Она обернулась, но дверь закрывать не спешила, продолжая стоять одной ногой на асфальте. По-волчьи серые глаза смотрели на неё спокойно, а их обладатель сидел на другом конце сиденья, даже не пытаясь задержать её.
— Здравствуй, Насиба! Тебе не нужно меня бояться. Твой муж просто спит, ты сама потом решишь — что ему рассказать. У меня долг перед твоим отцом, поэтому говорить я буду с тобой.
Она бросила взгляд на Мурада, отметив что его грудь поднимается от медленного глубокого вдоха — и правда спит. Снова взглянула на незнакомца. Он молчал и, несмотря на бомжеватый, даже дикий вид, умудрялся излучать добродушие и какую-то... надёжность что ли. Насиба захлопнула дверь и откинулась на неё спиной, не сводя глаз со странного бородача. Куда бежать на пустынной дороге? Да и как бросить мужа в руках неизвестно кого? Но главное, что заставило её вернуться в машину, была крохотная искра безумной надежды.
— Я был знаком с твоей семьёй недолго, но они успели очень много сделать для меня. Тимура я видел, когда он в прошлый раз гостил у деда. Навряд ли он рассказывал обо мне, ведь я просил их...
— Ты — маг?
Насиба начала смутно припоминать как они с сыном смотрели ставшие мега популярными в интернете ролики про «ноблей» — так молодёжь называет людей с необычными способностями — и Тимур похвастался, что у них с дедом есть знакомый маг. Тогда, она и Мурад лишь улыбнулись детским фантазиям, но за последнее время, эта тема стала мировым мейнстримом в массмедиа. Сейчас она была готова поверить хоть в Деда Мороза, лишь бы её мальчик был действительно жив. Или она уже в больнице и бредит?
— Хм... Да, я — маг.
— Где мой сын? — поторопила она незнакомца, быть может слишком резко, но от переизбытка эмоций и успокоительного, контроль над собой давал сбой.
— Я не знаю... Но выясню.
— Полиция... То есть, милиция — они нашли останки всех...
Спазм сдавил горло, не позволив закончить фразу, подбородок задрожал и она поспешила укусить себя за нижнюю губу, сдерживая рыдания
— Да, я знаю, — своим голосом он, будто пытался передать ей немного своего спокойствия. — Я был там, когда прибыли следователи. После того, как они ушли, я... провёл своё расследование. Скажем так... я увидел фрагмент той ночи.
— Как это «увидел»? Я ничего не понимаю? Ты видел моего сына? Почему ты не говоришь где он? Ты похитил его? Тебе нужен выкуп? Чего ты хочешь?
— Посмотри на дорогу.
— Что?..
— Вперёд, на дорогу. Посмотри!
Насиба, в полном недоумении, сделала что он сказал и... Дорога была свободна — никакого оползня, камней, даже следов никаких — ровный и чистый асфальт. Она точно в бреду. Это — сон или...
— Это была иллюзия, — ответил он
