рукой было непросто. Упершись ногами в землю, жрец перебросил ствол на плечо, радуясь, что дерево молодое, а не вековое. Пыхтя, он высвободил ногу женщины. Старушка проворно отползла, и Энки сбросил ношу.
Мудрая ощупала ногу, поморщилась.
– Перелом, – проворчала она.
– Я помогу вам встать.
Шла женщина с трудом и своими силами выбраться из леса не смогла бы. Перелом в ее возрасте, как знал Энки, чрезвычайно опасен. Он подсадил женщину на свою лошадь.
– Можете взять ее, – сказал он. – Возвращать необязательно.
– Твои дары мне не нужны. Рядом пойдешь. Потом заберешь.
– Но я…
– День пути не отяготит тебя, мальчик. Я Белет. С тебя и этого хватит. Какое тебе уважение? Сошел с Пути и еще чего-то ожидаешь? Слышала о тебе – кто еще из жрецов землю топчет! Один враг Ашу!
– Тогда вы знаете, что я не самая приятная компания.
– Приятных вообще мало. Каждый второй – идиот! – фыркнула женщина. – Ну, давай, веди свою клячу.
Энки взял лошадь под уздцы, растерянно осмотрелся.
– Куда направляетесь, мудрая?
– В деревню Киш. Отвратное местечко, многое нужно исправить. Подай мою корзинку…
Жрец исполнил просьбу, и Белет съела парочку красных ягод. Пока лошадь пробиралась через кустарник, мудрая спокойно перекусывала.
– Бывала я уже там, – говорила она, отправляя в рот ягоду за ягодой. – Живут далеко от мудрых – вот и поселились в глупых головах всякие идеи. Низкорожденные – простаки. Внушили им, что все могут идти против Пути Ашу, они и рады. Сущая неразбериха там. А мне порядок наводить!
– Вы хранительница благочестия? – догадался Энки. Неприязнь к мудрой прокралась легко и быстро.
– Верно.
– И что вы будете делать в Кише?
– Ха! Не твоего ума дело!
– Вы меня совсем не боитесь?
– Мне за девять десятков перевалило, мальчик. Если кого и страшиться, то Ашу, а не тебя, молокосос!
Итак, хранительница благочестия, думал Энки. Наверняка идет поучать и наказывать тех, кто осмелился мечтать о лучшей доле. Неужели она примется терзать деревенских? Несчастные люди и без того натерпелись. Как говорил Шархи, без фанатиков Ашу, подобных Белет, мир стал бы лучше.
– Я не знаю, где Киш, – сообщил ей Энки.
– Еще бы ты знал что-то полезное! Я укажу путь. Сейчас левее бери. Эй, руки туда не тяни! – прикрикнула она, когда жрец собирался раздвинуть жесткую бурую траву. – Она пусть и иссохла, а все равно обжигает. Давай-давай, шевелись! А ты, значит, хорошо знаешь нового властителя?
– Не уверен.
– Паскудный он мальчишка.
К удивлению Энки, Белет достала из корзинки курительную трубку. Набив ее табаком, она чиркнула огнивом, высекая искру, а потом выдохнула благоухавшее зеленью облако.
– Живучий шелудивый пес. Таких, как он, век не изведешь.
– А вы планируете попробовать?
– Ха! С этой задачей он справится сам. – Белет прикусила кончик трубки, о чем-то размышляя. – Или Великие Спящие проснутся и прихлопнут, как вошь.
– Вы не верите, что Шархи избрали Ашу?
– Совсем глупый, парень? Ашу спят. И пока они спят, мы, люди, храним все, что они создали. Соблюдаем порядок. Властитель его рушит. За ним остается пепел. Каким же творцам угодно подобное?
– Вы и вправду смелая женщина.
– Не подлизывайся, паренек.
Подлизываться?.. Он и не думал. Это же… Какому жрецу нужно подлизываться к мудрому?.. Или…
Белет не видит в нем жреца. Вероятно, она обращается с ним как с наемником – неприкаянным, лишенным места. Однако Энки неожиданно стало комфортно рядом со странноватой мудрой. Омрачали путь лишь предположения, что Белет сотворит в Кише. Перед глазами предстали воспитательный хлыст, наказания, сменяющиеся одно другим.
– И давно вы хранительница?
– С шестнадцати лет, – ответила мудрая. – Не в один десяток голов вбила почтение к Путям Ашу. И не меньшему еще вобью.
Может, оставить ее в лесу, размышлял Энки. Тем он спасет куда больше судеб деревенских жителей. Сама женщина не выберется. Пожертвовать одной жизнью за спокойствие многих?
Жертва, пусть и одна…
Энки не мог ее принести. Больше не мог. Остаться рядом с деревней, постараться переубедить Белет и облегчить жизнь жителей куда сложнее. Хватит ли у него сил – обычных, человеческих – совершить задуманное?
Он не понимал Белет, а она вряд ли поймет его. И все же они спокойно шли рядом, и мироздание не рухнуло. Пока. Жрец не исключал, что это произойдет в ближайшем будущем.
– Где ваш дом, Белет?
– Я жила в Ларсе. Властитель все переиначил. Теперь живу, где придется. А приходится много где. Ты из Этрике, мальчик? Ходит такая молва.
– Да, оттуда.
– Знаешь жрицу Белили?
– Она мертва.
– Жаль. Несчастное дитя! Метиска, конечно, но кто без недостатков…
– Вы ее наставляли?
– Ха! Скорее растила. Я да госпожа Ашнан. Мы присматривали за ней. Остальные нос воротили – мол, ее происхождение повлекло проклятие и семью ее убило. Чепуха! Семейство ее само себя прокляло, когда в политику ввязалось. Вершители с ними покончили. – Белет метнула взгляд на Энки и вытряхнула из трубки пепел. – В былое время вершители со своими обязанностями справлялись лучше.
– Покорно прошу простить за то, что выжил.
Деревенька Киш насчитывала двадцать домов. Окруженная пустыми полями, она темнела вдали на фоне закатного неба. Рядом не построили ни городов, ни поместий высокородных. Местность не отличалась красотой, да и торговых узлов рядом не было.
Под копытами лошади хрустнули камни – она растоптала низенькую стелу ушедших. Десятки самодельных башен торчали из свалявшейся желтой травы.
– Все еще не надумал скинуть меня с коня, мальчик? Последний шанс, – бросила Белет, убирая трубку в корзину.
– У меня и в мыслях не было.
– Брось вилять хвостом!
– Я доведу вас до деревни.
– Вот и веди.
Мудрая выудила из корзинки две маски. Сделанные из дерева, они походили на морды безобразных енотов. Белет надела одну из них, а вторую протянула жрецу.
– Напяливай давай.
– Зачем?
Обратную сторону маски обработали некачественно, тут и там виднелись зазубрины, готовые впиться в кожу.
– Так проще. И мне, и им, – ответила Белет. – А уж при виде тебя половина деревни разбежится. Закрепи ее получше. Вот так.
Зачем ей маска, скрывающая ал'сору, если она пришла поучать деревенских, подумал Энки.
Белет встречали настороженно, но дружелюбно. В деревне ее знали. Высокий мужчина помог старушке спуститься с лошади и на руках донес до скамейки.
– Меня посади, а сам иди окунись, вонь от тебя страшная! – указывала мудрая. – С корзинкой осторожнее, остолоп! Так, жену свою позови – руки у нее золотые.
Мужчина окликнул женщину средних лет. Низкорожденная поспешила к мудрой.
– У вас получилось, Белет? – Она ждала ответа, затаив дыхание.
«Обратилась по имени», – приметил Энки.
Неужели низкорожденной не была известна
