пятна, заляпавшего камни площади.
— Ты знаешь, куда пустить кровь эту. Не подведи меня, — Смерть распрямилась, даже не посмотрела туда, где еще секунду назад было мертвое тело. Вместо этого она вытянула ладонь вперед и вышедшая из толпы Эрика, склоняя голову, приняла у нее пузырек едва ли не с благоговением на лице.
— Разумеется, госпожа Смерть, — проговорила она, удаляясь на свое место, и Этна только сейчас заметила в толпе Элису и Меланту, которые предпочитали делать вид, будто ее здесь нет. И пусть. Меньше всего перед своим уходом Этне хотелось выяснять отношения с сестрой или другими королевами. Если они злились и ненавидели ее, то это их право. Скоро одна из них сможет вздохнуть спокойно, ибо Спящей не станет.
— И, раз уж вернулась я, пора возвратить все на круги своя. Древние Девы, я благодарю вас за исполнение долга моего. Вы все храбрые девушки, не побоявшиеся отдать свои души для исполнения неизведанного. И отныне вы все заслужили свой долгожданный покой.
Драмэйды, все как одна, подходили к Смерти, будто к старой подруге. Сестра Жизни ласково улыбалась каждой, заключая холодных Дев в свои ледяные объятия и целуя их сквозь свою маску, забирая их жизни. Древние Девы, наконец получившие возможность уйти, обмякали на ее руках, будто тряпичные куклы. Их тела не исчезали подобно телу Кая. Они заслужили последние почести и потому к Смерти приближались люди, принимая из ее рук мертвых и храбрых девушек, обрекших себя на долгое служение, поднимая их на постамент и аккуратно укладывая на его половицы. После их похоронят со всеми почестями.
Когда последняя из Дев навеки закрыла свои жуткие глаза, а ее тело отнесли к телам ее сестер, Смерть перевела свой взор на Этну.
— Ты готова, Спящая?
— Нет.
Как к этому вообще можно быть готовой? Ей не хотелось уходить. Отчаянно сильно не хотелось. Но она понимала, что должна. Должна, ибо иначе и быть не могло. Жизнь не сможет ей помочь, как бы сильно не хотел. Увы, но это было не в его власти. Зато он мог сделать кое-что другое.
— Господин Жизнь, прежде чем я уйду, помогите Андерсу. Пожалуйста.
Брат Смерти безошибочно перевел взор на воителя. После кивнул и в тишине сократил расстояние, отделяющее его от горного человека. Этна отошла в сторонку, а Гвиневра осталась стоять рядом с Андерсом, беря его за руку, будто боясь за него, однако, прикосновение Жизни не причинило никакого вреда воителю. Казалось, будто ничего не произошло, но Спящая заметила, как он сразу приосанился, прикасаясь ладонями к животу, трогая его и надавливая. Кажется, Жизнь смог исцелить его. Значит, Андерс будет жить. Теперь она сможет уйти со спокойным сердцем.
— Спасибо, — молвил он с непроницаемым лицом, а брат Смерти лишь одарил его своей улыбкой, возвращаясь к постаменту.
Зато теперь Этна подошла к воителям, крепко сжимая их в своих объятиях. Слова были излишни. Они все понимали, что должно было произойти. На глазах у Этны выступили слезы. Она ощущала, как сильно сжимают ее тело руки Андерса и Гвиневры. Ей хотелось так много сказать им обоим. Хотелось попросить не грустить их и сказать о том, как сильно эти оба помогли ей. Но ничего из этого она не могла произнести. Язык просто отказывался повиноваться.
— Спасибо. Вам обоим спасибо. Спасибо, что верили в меня. Спасибо, что научили быть храброй. И… не скучайте, ладно? Я буду ждать вас обоих там, за водной преградой, на холодном берегу.
— Храни тебя Гёдзема, Этна. Для меня было честью стать твоим другом. Я не перестану восхищаться тобой.
— Встретимся в Мертвых землях, Этна. Я горжусь, что научила тебя сражаться за себя.
Этна нехотя отстранилась от друзей, утирая влажные глаза. После она подошла к Смерти. К гибели нельзя быть готовой. Никогда. Но, несмотря на это, она была чуточку рада от того, что смогла сделать то, что было предначертано. Не бывает героев без злодеев. И она покинет этот мир будучи героиней. Без страха во взгляде.
Объятия Смерти были ледяными и пронизывающими. Тело парализовало. Сердце стало реже биться. Это было так легко. И не больно. Угасающим взором она узрела, как все встают на колени, прижимая три пальца ко лбу. А потом ощутила холодный, будто зимняя вода, поцелуй. Это было легко. Не страшно. Спокойно. Сердце прекратило биться по чужой воле. Легкие больше не нуждались в воздухе. Огонь, пылающий в ней и текущий по венам наравне с кровью навсегда затих, остывая среди ее костей. Затихая, дабы вернуться туда, откуда его однажды забрали.
Три солнца наконец покинули тяжелый небосвод, озаренный алыми и оранжевыми цветами. Они тоже проводили Спящую в ее последний путь и теперь уступили свои места скорбящим лунам.
Эпилог
Он ничего не ощущал. Ни боли, ни сожаления. Это было дико и неправильно. Но все, что он мог сделать, это просто из раза в раз вспоминать ее прощальные объятия и видеть доказательство ее эмоций, застывших в темных глазах влагой, пытаясь заставить свое сердце испытать хоть что-то, кроме пустоты. Но все было тщетно. Сердце было безжалостно закалено. Именно в этот миг он и пожалел о том, что решил стать воителем. Ему отчаянно сильно хотелось ощутить скорбь и выказать Этне всю свою боль и уважение. Но он не мог. И корил себя за это, хотя это и было глупо.
Они с Гвиневрой задержались на Юге. Не спешили возвращаться к суровым горам. Они оба должны были попрощаться со своей подругой.
Ее похоронили вместе с Драмэйдами. На том месте, где был их древний храм. Точнее, в нем самом. Из него сделали усыпальницу. Ее саркофаг стоял на небольшом возвышении. На небольшой мемориальной доске была высечена краткая биография и благодарность всего народа Форланда. У подножия гроба лежали цветы и стояли зажженные свечи. Люди приходили к месту погребения Спящей, выказывая свое почтение и благодарность.
Он видел, как от прикосновения Смерти ее глаза потухли. Он опустился перед ней на колени вместе со всем Форландом. Он понимал, почему Этна держала в тайне то, что должна будет умереть. Не хотела расстраивать их с Гвиневрой, понимая, что иначе без боя ее никуда бы не отпустили. Андерс был уверен, что Этна и сама попыталась отвоевать у сестры Жизни еще пару лет для себя. Но, видимо, не всем битвам суждено заканчиваться победами. Значит, не было иного выхода. Если бы был, Этна осталась бы с ними. Жила бы так, как заслужила,
