не такие. Вернее, не все такие. Нормальных больше.
Не знаю, почему я так разволновалась. Оказывается, в голове от изумления и шока гудело, но его спокойный голос действовал как масло, которое успокаивает кипящую воду.
Мы ехали дальше и понемногу стало понятно, что далеко не все ведут себя так… в смысле, предлагают. Многие девушки вообще не обращали на нас внимания. Многие смотрели только на машину, не заглядывая сквозь окна в попытке разглядеть, кто внутри. Просто люди разные…
– Ты просто сегодня очень перенервничала. Но не нужно волноваться, всё уже хорошо…
У него такой голос расслабляющий. Мне нравится, когда в нём улыбка. Когда нет горечи и страха, только уверенность в том, что всё идет правильно. Всё уже хорошо.
– Мы скоро приедем домой. Ты отдохнешь, а когда проснешься, все станет не таким ярким. Не будет такой острой реакции на в принципе совершено неважные вещи.
– Ты говоришь со мной, как с ребенком, – капризно возмутилась я.
Он глубоко вздохнул.
Проследив за очередной девицей, я протянула руку и закрыла окно окончательно.
– Не похоже, что тут кого-то нужно тащить в твой дом силой.
Ну что теперь скажешь? Наверное, частенько пользовался тем, как легко ложатся под колеса (и не только) все эти встречные торговки собственным телом.
– Ты же на самом деле не думаешь, что мне всё это нравится? – с сомнением спросил он, хмуря брови.
– Думаю, нравится.
– Инжу, – он как-то двойственно улыбнулся – одновременно с досадой и удовольствием. – Это не так.
– Тогда мог бы выбрать другую модель машины и проблемы бы не было!
Что, съел?
Он снова посмотрел на меня, как на ребёнка. Снисходительно, но с такой сияющей улыбкой!
– Инжу, я её не выбирал. Просто положение обязывает. Я должен ездить на машине, внушающей уважение и трепет. Должен жить в огромном собственном доме, окруженном высоким забором с новейшей системой защиты, хотя предпочел бы небольшую квартиру в общем доме поближе к работе.
Упс, а я и забыла, кто передо мной. Он целый день вёл себя, как обычный человек. Его лицо было живым, он мне много улыбался, лично проверил, чтобы все вещи увезли и не торопил, когда я, стоя на пороге, в последний раз осматривала высоких холл дома, где провела всю свою жизнь.
Он был таким заботливым, говорил так честно, и я была уверена, что сегодня он ни разу мне не солгал. Но вряд ли он ведет себя так же мирно, когда выполняет свои рабочие обязанности.
Я ведь ничего о нем не знаю…
А слухи… Что слухи? Не бывает дыма без огня.
Рука сама собой потянулась к кнопке.
Томирис остановил её, накрыв ладонью.
– Не надо так, Инжу, – негромко сказал за моей спиной. – Не бойся меня. Только не ты.
Мой палец лежал на кнопке под тяжестью его руки, но так на неё и не нажал. Вообще не шевелился, не пытался освободиться – и совсем не потому, что я его боялась.
***
Комната, которую мне выделили, оказалась выше всяких похвал. Даже сейчас, в темноте, я чувствовала себя так спокойно, будто прожила здесь много лет.
Все вокруг было таким привычным и правильным. Цвета, формы, предметы… Когда я принимала ванну, то нашла там свой любимый шампунь, зубную щетку нужной марки и еще стаканчик с длинными ирисками, которые я люблю жевать, когда принимаю душ. И еще люблю петь, так что плотная дверца душа оказалась очень кстати.
Как будто кто-то знал мои вкусы наизусть.
За окном шумел ветер.
Скоро рассвет, а уснуть никак не удавалось. Усталость была такой дикой, что не получалось даже пошевелиться, но сон не шёл.
Дом, как и говорил Томирис, оказался огромным и пустым. Не в смысле мебели, её как раз имелось предостаточно, а в смысле людей. Слуг было не так много, но Томирис обещал, что завтра прибудут еще и их станет столько, сколько мне понадобится.
Мы приехали уже в темноте, поэтому Томирис представил мне только главу охраны и домоправительницу, а остальных я не видела. В комнату доставили мой дорожный чемодан, а вещи разберут сегодня.
Вчера, стоило только войти, первым делом мой взгляд невольно притянулся к камину, над которым что-то пестрело, в отличие от остальных однотонных поверхностей.
На каминной полке стояли фотографии. Мои фотографии в рамках разной формы и размера: окруженные серебряным цветочным орнаментом, в строгом прямоугольнике из белого мрамора, в дереве с ярко выраженным извилистым рисунком волокон. Вот мне три года – передо мной трехъярусный торт. Выпускной, мне вручают диплом об окончании школы. Вот я на пороге дома, фотограф поймал меня на выходе, когда я убегала к Куль, и настоял на необходимости сделать снимок. Это было две недели назад…
Даже у меня не было такого количества моих фотографий.
Всё завтра.
Оторвавшись от камина и тщательно осмотрев под пристальным взглядом Томириса свое новое пристанище, я остановилась посреди комнаты, не зная, что еще делать. Хотелось снять неудобное платье и отдохнуть.
– Можно, я останусь одна?
– Конечно, всё, что пожелаешь. Хочешь, чтобы ужин подали сюда?
– Пусть принесут только чай. Не хочу есть.
– Уверена? – он сомневался. В доме родителей мы только слегка перекусили в обед.
Хм, это интересно.
– Не хочу есть, – настойчивей повторила я и затаилась в ожидании.
– Ладно.
А теперь посчитаем… Раз… два… три… Он колебался целых три секунды перед тем, как развернуться и выйти.
Глаза слипаются, а сна всё нет. Подушка так приятно пахнет, как раз, как мне нравится – не очень сильно, а еле слышно, травой и полевыми цветами.
И одеяло такое, как я люблю – пушистое и при этом не тяжелое и не душное. Как будто лежишь в огромном облаке, но ничего сверху не давит. Это похоже на целую тарелку взбитых сливок – гигантская куча удовольствия, но такого воздушного, что не откладывается на попе.
Правда, немного чего-то не хватает, но это такая мелочь…
Конечно, я заснула, не знаю, когда точно, но ещё не светало. И спала бы, наверное, до самого вечера, а после поела бы и спала бы дальше!
Но конечно, позволить себе спать, когда впереди ждёт ключевой пункт жизни – свадьба, не каждому позволено, даже если ты хладнокровный. В комнате появилась горничная, весело щебеча о том, какой нынче чудесный день. А завтрашний, день свадьбы, ненавязчиво напомнила она мне (как будто я могу забыть!), так вообще лучший в сезоне и вспоминать его на светских приемах будут еще долго.
Эта девушка так мало отличалась от той, с которой
