class="p1">– Фод Карфилиот из замка Тинцин-Фюраль.
– Почему?
– Он хотел завладеть вашей магической аппаратурой.
– Недостаточно убедительное объяснение.
– Но это так! Ему посоветовал чародей Тамурелло – сам он отказывается отдать Карфилиоту какие-нибудь инструменты.
– Что еще?
– Больше ничего… Ай! Подождите! Я скажу!
– Говори! Поторопись, не задумывайся! Перестань задыхаться, говори!
– Карфилиот в Аваллоне, в гостинице «Черный бык»… Что вы делаете? Я все сказал!
– Прежде чем ты умрешь, тебя следует слегка поджарить, как ты поджаривал Грофинета.
– Но я рассказал вам все, что знаю! Пощадите!
– Что ж, может быть, мне не хватает твердости. Пытки не доставляют мне удовольствия. Умри же. У тебя больше не будут болеть колени.
Глинет и Друн закрыли фургон и долго ждали Шимрода. Глинет учила котов новым трюкам – теперь она могла давать им указания, хвалить их и упрекать на понятном для них языке.
Друн внимательно прислушивался:
– Ты действительно с ними говоришь?
– Конечно! Разве ты не слышишь? Так же как я говорю с тобой.
– Язык кошек отличается от языка лошадей?
– Сильно отличается, но в какой-то степени они друг друга понимают. Одну минуту…
– Куда ты пошла?
– Хочу посмотреть, не вернулся ли Шимрод. Его что-то давно нет. Когда он уходил, у него было странное лицо.
Друн ничего не сказал.
Из-за фургона вышел высокий человек с аристократическими манерами, очень красивый и в красивом костюме. Его черные волосы завивались блестящими кудрями, глаза живо поблескивали:
– Вот куда вы спрятались! Где же доктор Фиделиус?
Друн повернул лицо в сторону говорившего. Посадив котов в корзину и присев на корточки у костра, Глинет вежливо ответила:
– Доктора Фиделиуса еще нет.
Глава 27
Недалеко от моря река Камбер сливалась с Мурмейлем и превращалась в эстуарий протяженностью тридцать миль – Камбермунд. Приливы и отливы, водовороты, сезонные туманы, а также то и дело исчезавшие и появлявшиеся песчаные отмели существенно затрудняли навигацию в гавани Аваллона.
Приближаясь к Аваллону с юга по Икнильдскому пути, приезжий вынужден был пересечь это устье в месте, где от одного берега до другого было не больше двухсот ярдов, на пароме, соединенном цепью с массивным шкивом, катившимся по подвешенному тросу. С южной стороны трос был закреплен на вершине Зубчатого мыса, рядом с маяком. На севере он опоясывал скалу на состоявшем из слоев слежавшейся брекчии крутом склоне под наименованием Речной Скарп. Трос висел над водой под углом; паром, покидавший причал у подножия Зубчатого мыса, перемещался приливом к доку в Сланже, под Речным Скарпом. Через шесть часов отлив относил паром обратно к южному берегу.
Эйлас и его спутники, ехавшие на север по Икнильдскому пути, прибыли к Зубчатому мысу через несколько часов после полудня. Поднявшись на гребень мыса, они придержали лошадей, чтобы оценить внезапно открывшийся перед ними простор – Камбермунд серебрился широкой извилистой полосой, удаляясь на запад и сливаясь с горизонтом; на востоке расширявшееся устье впадало в Кантабрийский залив.
Прилив еще не начался; паром стоял у причала под Зубчатым мысом. Пользуясь свежим ветром, дувшим к берегу, вглубь по эстуарию на всех парусах спешили несколько кораблей, в том числе двухмачтовая фелука под тройским флагом. Фелука направлялась к северному берегу и вскоре бросила якорь в Сланже.
Три всадника спустились к причалу, где паромщик ожидал подъема воды до максимального уровня.
Эйлас заплатил за проезд, и все трое въехали верхом на паром – тяжеловесную баржу длиной в пятьдесят и шириной в двадцать локтей, почти вплотную забитую телегами, скотом, лоточниками и попрошайками, направлявшимися на ярмарку; тут же сгрудились дюжина монахинь из монастыря на Пропащем острове – они совершали паломничество к Святому Камню, на котором святая Коломба приплыла из Ирландии.
В Сланже Эйлас сразу направился к тройской фелуке, чтобы узнать последние новости; друзья ждали его возвращения. Он вернулся в молчаливом и подавленном настроении. Взглянув на непогрешимый компас, показывавший зубом на север, Эйлас не удержался от огорченного восклицания.
– По правде говоря, – заявил он, – не знаю, что делать!
– Что сообщили из Тройсинета? – спросил Ейн.
– Говорят, король Осперо при смерти. Если он умрет, а меня не будет рядом, короноваться будет Трюэн – в полном соответствии с его планами… Мне нужно спешить на юг – но как я могу спешить на юг, если Друн где-то на севере?
Немного подумав, Каргус сказал:
– На юг ты не можешь ехать в любом случае, пока не начнется переправа в обратную сторону. Тем временем Аваллон всего в часе езды на север – кто знает, что мы там найдем?
– Кто знает? Поехали!
Погоняя лошадей, они проскакали последние несколько миль Икнильдского пути, разделявшие Сланж и Аваллон. Ярмарка все еще продолжалась, но уже не с таким лихорадочным смятением, как раньше. Оказавшись на выгоне, Эйлас снова сверился с магическим компасом. Зуб продолжал указывать на север – на противоположную сторону выгона, а может быть, и дальше. Эйлас раздраженно крякнул:
– Друн может быть здесь, на ярмарке, а может быть и в сотне миль отсюда или где угодно по дороге на север. Сегодня мы проверим окрестности, но завтра мне волей-неволей придется ехать обратно, чтобы успеть на полуденный паром.
– Разумная стратегия, – отозвался Ейн. – Еще лучше было бы найти какой-нибудь ночлег.
– Гостиница «Черный бык» неподалеку, – заметил Каргус. – По-моему, это приличное заведение. Мне не помешала бы пара кружек эля.
– Что ж, поедем в гостиницу – надеюсь, там найдется место, где можно прилечь.
Сперва владелец гостиницы развел руками, выражая полное отчаяние, но один из носильщиков, дежуривших у входа, слегка подтолкнул его в бок:
– Герцогский номер свободен, хозяин. Постояльцы не прибыли.
– Ага! В таком случае ночуйте в герцогском номере! Почему нет? Не могу же я ждать всю ночь, пока не соблаговолят явиться господа опоздавшие! – Хозяин гостиницы потер руки. – Мы называем этот номер «герцогским», потому что лет двенадцать тому назад нам оказал честь его сиятельство герцог Снель из Снельдайка. С вас серебряный флорин. Во время Столичной Ярмарки и за герцогский номер? Да, не меньше флорина.
Эйлас положил на прилавок серебряную монету:
– Принесите нам эля, мы посидим у стола под деревом.
Три компаньона присели, наслаждаясь освежающим вечерним бризом. Толпы посетителей ярмарки редели, оставались лишь припозднившиеся любители найти что-нибудь по дешевке и нищие, копавшиеся в отбросах. Музыка стихла; торговцы укладывали товары, акробаты, фокусники, мимы и жонглеры разошлись. Официально ярмарка заканчивалась завтра, но некоторые шатры уже снимали, многие временные лавки разбирали, телеги и фургоны громыхали по дорогам, ведущим с выгона на все четыре стороны света. Перед гостиницей «Черный бык» проехал разукрашенный
