три этажа этого здания. Мистер Крамби – джентльмен, но он не собирался обзаводится семьей так рано, кроме того, у него беспокойная, непоседливая душа, все постоянное ему претит. Заметьте, он не избавился от нее, как избавляются от надоевшей игрушки. Напротив. Щедро одарив, оставил в своем кругу, позволив ей обустраивать свою судьбу как заблагорассудится.
- И мисс ван Хольц охотно воспользовалась этой возможностью, - пробормотал Лэйд, - Окружив своей заботой весь оперативный совет.
- Многие на ее месте были бы вполне счастливым подобным положением. Многие, но не мисс ван Хольц. Она честолюбива, Лайвстоун. Честолюбива и крайне опасна. Она не носит в ридикюле ни отравленных дротиков, ни шелковой удавки. Ей это ни к чему. В ее арсенале – тысяча масок, и пользоваться ими она умеет в совершенстве. Маска оскорбленной невинности, маска дамы в беде, маска сломленной страдающей женщины, обреченной на равнодушие окружающих… Ее масок хватит, чтоб обеспечить реквизитом театральную труппу полного состава, но будет трижды проклят будет тот, кто позволит ей себя обмануть.
- Вы думаете, в глубине души она может лелеять месть Крамби?
- Не будьте дураком, Лайвстоун, - устало посоветовал Лейтон, - Только поэтому она здесь и находится. Мисс ван Хольц уже заработала достаточно денег, чтобы позволить себе не работать до конца своих дней. Заверяю вас, в орбите ее притяжения находится достаточно богатых мужчин, расположением которых она вольна пользоваться. И женщин, пожалуй, тоже. Да и ее собственных средств, скопленных щедротами богатых покровителей, достаточно, чтобы не думать больше о заработке. Но вместо этого она как ни в чем ни бывало каждое утро является на службу, чтобы выполнять обязанности машинистки, стуча по клавишам печатной машинки за пять шиллингов в неделю. Или вы думаете, ее прельщает рождественская премия в виде коробки шоколадных конфет?
Лэйду не хотелось размышлять о мисс ван Хольц и ее сокрытых мотивах, эти мысли отчего-то вызывали у него что-то вроде душевной изжоги. Но Лейтон, кажется, оседлав своего конька и наслаждаясь покорностью собеседника, готов был болтать без конца. Надо бы спросить его о чем-то дельном, подумал Лэйд. О пропавших запонках мистера Олдриджа, хоть я сам не знаю, за каким чертом за них зацепился. О том, какими судьбами Крамби заполучил свою жалкую долю в предприятии. О том, что за странная смерть произошла здесь полвека назад, когда «Биржевая компания Крамби» еще была благопристойным семейным пансионом…
- Значит, думаете, у нее была причина желать этого?
- Да! – почти торжествующе выкрикнул Лейтон, - Вы не понимаете? Она ждет! Она желает видеть, как Крамби сходит в ад – и продаст собственную бессмертную душу за место в первом ряду, чтобы увидеть все детали! Если она сумела произвести на вас иное впечатление – поздравляю, вас обвели вокруг пальца.
Лэйд кивнул.
- Неплохо. В самом деле, неплохо! Кажется, вы никого не забыли.
Лейтон склонил голову. Точно пианист, исполнивший сложную увертюру и наслаждающийся благодарностью публики.
- К вашим услугам. Именно за это качество меня ценил покойный мистер Олдридж. «Вы непревзойденный хирург, Арльз, - бывало, говорил он мне, - Вы мой Макьюэн[8]! Мой Купер[9]! Вот только в отличие от этих уважаемых джентльменов вам не требуется набор пил и ланцетов, чтоб обнажить человеческое естество!»
- У вас ведь и на счет меня есть теория?
- Простите?
- Не хотите ею поделиться со мной? Впрочем, виноват. Это невежливо с моей стороны. Наверняка вы приберегли ее для других собеседников – чтобы заручиться их расположением и поддержкой. Мне даже досадно, что я не смогу ее услышать.
Лейтон закусил губу, вновь сделавшись холодным и сухим.
- Вы шутите и шутите жестоко, - отрывисто произнес он.
- Могу подарить вам роскошную теорию. Мне кажется, она придется вам по душе. Лэйд Лайвстоун, злокозненный демонолог, маскирующийся под добропорядочного лавочника, запугав мистера Крамби дурными предзнаменованиями и цепью трагических совпадений, напрашивается на правах гостя посетить торжественный ужин с его участием. После чего пробуждает спящих у него в карманах демонов, натравив их на ничего не подозревающих гостей. Он сделал это не потому, что его наняли конкуренты – хотя и такую версию было бы небезынтересно рассмотреть – а потому, что до глубины души презирает людей, которые изображают большую дружную семью и которые держат в кармане отравленный нож – просто на тот случай, если подвернется удобная возможность его использовать.
- Я…
- Кажется, я понимаю, почему Розенберг предпочел запереться в своем кабинете, добровольно устранившись из вашей дьявольской игры. Он знал, что не пройдет и часа, как вы начнете терзать друг друга, выхватывая куски мяса и…
Закончить он не успел, его перебил донесшийся из коридора крик. Истошный, жуткий, налитый смертельным ужасом вопль. Отшатнувшись от Лэйда, Лейтон выпучил глаза.
- Великий Боже, это… Это…
Лэйд ощутил дрожь, что прошла по телу щетиной из тысячи колючих ядовитых жал. Дрожь, чертовски похожую на смех Полуночной Суки.
Дождался.
Крик раздался вновь, и в этот раз Лэйд отчетливо расслышал, что кричит женщина.
- Где? – рявкнул он, озираясь, - Откуда?
Лейтон глотал воздух ртом, напоминая бледного тощего угря.
- Это… Думаю, мисс ван Хольц. Внизу. Лазарет.
Лазарет. Первый этаж. Лэйд мгновенно вспомнил крошечные кабинеты, наполненные мечущимися в бреду ранеными и гнилостными миазмами.
Лейтон беспомощно оглянулся, точно ища кого-то.
- Позовите Коу, - пробормотал он, - У него люди, у него оружие, он…
- К черту вашего Коу, - только и бросил Лэйд, - За мной! Ей нужна помощь.
Оттолкнув плечом Лейтона, он бросился прочь из кабинета.
[1] Эмунд Кин (1787 – 1833) – выдающийся английский актер-трагик
[2] Каркоза – вымышленный город, впервые появившийся в романе Амброза Бирса «Житель Каркозы» (1891). Позднее фигурировал в творчестве многих писателей – Чамберса, Лавкрафта, Мартина, пр.
[3] Второй Лионский Собор (1274) признал великими монашеские ордена, провозгласившие обет нищеты для своих братьев – Доминиканцев, кармелитов, францисканцев и августинцев.
[4] Библейское высказывание Христа: «Удобнее верблюду пройти через игольное ушко, чем богачу войти в Царство Божие».
[5] Призрак Рождества (Святочный дух) – привидение, посещавшее Эбенизера Скруджа, скупого персонажа «Рождественской песни» Ч.Диккенса (1843) и заставившего его изменить свою жизнь.
[6] Ядом из белены, влитым в ухо, был убит отец Гамлета.
[7] Тагейрм – оккультный ритуал из шотландского фольклора. Заключался в сожжении заживо определенного количества черных кошек, чтобы вызвать всеведающий дух в образе огромного кота, который способен дать ответы на
