русская сторона. В конце августа мы втроем вылетели во Франкфурт и Берлин, где я с удивлением отметила, сколько всего было сделано со времен моего последнего визита и как быстро шло восстановление Германии. Из Берлина мы рано утром вылетели в Копенгаген и там пересели на самолет скандинавских авиалиний в Москву. Самолет был переполнен, в основном американскими и британскими туристами, но было и несколько жителей Центральной Европы из стран-сателлитов СССР. Мы остановились в Риге на проверку паспортов и обед, но нам не разрешили покинуть аэропорт. В тот же день мы полетели через всю Россию. Я была удивлена, что большая часть страны, над которой мы пролетали, оказалась покрыта лесом, потому что мне всегда казалось, что в России преобладают безлесные степи. Когда мы подлетали к Москве, уже смеркалось, но мы видели, что в городе строится много новых зданий. На горизонте виднелись многочисленные краны и остовы будущих домов. В московском аэропорту было на удивление много самолетов, большинство из которых оказались двухмоторными. Примерно столько же можно было увидеть при посадке в аэропортах Айдлуайлд или Ла-Гуардия в Нью-Йорке.
В аэропорту нас встретили два молодых человека из посольства США и представители советского бюро путешествий «Интурист», которое составляло мой график поездок. Я не была гостьей правительства, а путешествовала как репортер. Моей переводчицей была Анна Лаврова, очаровательная и умная девушка, которая переводила и для моего мужа, когда он встречался с генеральным секретарем Сталиным и премьер-министром Черчиллем в Ялте в 1945 году.
Моим первым впечатлением от Москвы было то, что повсюду шло строительство. Мы проехали мимо нижней части Кремля по дороге в гостиницу «Националь», и она поразила множеством огней и высотой стен.
В гостинице госпожа Лаврова проводила меня в мои апартаменты, состоявшие из гостиной, спальни и ванной. Номер был обставлен богато украшенной и тяжелой мебелью, обитой желтым дамаском, со столами с резными ножками и в целом старомодной атмосферой, а сантехника была далека от современной, хоть и работала исправно.
Еда в отеле, как правило, была хорошей, и мы почти нигде больше не ели, потому что в тех немногих ресторанах, которые мы посетили, цены оказались очень высокими. Нам подавали борщ с крупными кусками мяса и большим количеством капусты, курицу и, конечно, чай, икру, пирожные и много мороженого.
Русские вообще плохо одеваются. Правительство не поощряет демонстративности в одежде, потому что для экономического благосостояния страны это не имеет значения. Цены на одежду высоки по американским меркам, а о ее качестве или разнообразии мало что можно сказать. В итоге люди, будь то на улице, в кабинете или на производстве, одевались тепло, но однообразно, обычно в темную одежду, и не отличались друг от друга. Пожалуй, единственным словом, которое приходит на ум при виде одежды местных жителей, было «серая».
На следующий день после приезда я позвонила в наше посольство, а затем отправилась в офис «Интуриста», где поговорила с руководителем бюро. Мы подробно обсудили мои планы на путешествие.
«Я хочу уехать как можно дальше от Москвы, – сказала я, – чтобы увидеть все аспекты жизни страны. Меня всегда очаровывали Ташкент и Самарканд. Возможно, я могла бы поехать туда, если только это не слишком далеко от имеющихся маршрутов».
Директор бюро улыбнулся. «У нас ежедневно курсирует коммерческий реактивный самолет до Ташкента. Полет занимает четыре часа».
Поэтому он включил в расписание и Ташкент, и Сталинград, и морскую прогулку по Волге, и Черное море, и Ленинград, и Киев. Но как только я отправилась в путь, то отбилась от графика – к большому разочарованию «Интуриста» – и в конце концов мне пришлось отменить некоторые поездки из-за нехватки времени. Всякий раз, когда я решала, что мне нужно больше времени в определенном месте, и меняла расписание, сотрудники «Интуриста» вежливо высказывали беспокойство. Большинство российских путешественников едут туда, куда им говорят и когда им говорят.
Я запросила интервью у ряда правительственных чиновников, как только прибыла в Москву, но подтвердить конкретные даты оказалось трудно. Однако на тех встречах, которые удалось организовать, меня приняли любезно и дружелюбно. Кроме того, мне оказали всяческую помощь, включая разрешение посетить многие институты и проектные бюро при различных министерствах.
Спустя несколько дней просмотра балетных постановок, посещения музейных выставок и представления на манеже хорошего цирка нас с мисс Корр отвезли в совхоз примерно в тридцати километрах от Москвы. В Советском Союзе есть два вида хозяйств: совхозы и колхозы. Совхозы принадлежат правительству, которое нанимает рабочих и платит им зарплату. У них нет личной заинтересованности в производстве. А в колхозах земля находится в собственности, ее возделывают коллективно. Управляют ими частные владельцы, которые выбирают одного человека из группы своим председателем. Оба типа хозяйств находятся под контролем государства.
Рабочим на фермах дают дом и небольшой участок земли, который они могут обрабатывать для себя. Конечно, рабочие в совхозе идут не на такой риск, как в колхозе. Колхозник испытывает трудности в неурожайный год, когда урожай падает, однако в хороший год он может заметно увеличить свой доход.
Совхоз, который я посетила, назывался «Лесная поляна», что переводится как «луг посреди леса». Государственный управляющий рассказал мне, что они обрабатывают больше восьмисот гектаров земли и разводят молочных коров холмогорской породы, для которых выращивают пищу.
«В хозяйстве насчитывается 550 породистых коров, – сказал он, – и 226 из них – молочные. Молоко, разлитое в бидоны, поставляется в учреждения Москвы».
В год на ферме работало примерно 230 человек, и еще около 20 человек нанимали в напряженный летний сезон. Женщины по всей России выполняют ту работу, которая у нас считается мужской: убирают улицы, укладывают пути на железных дорогах, и здесь они делали большую часть работы в коровниках. На производстве использовалось несколько доильных аппаратов, но большую часть коров доили вручную. Мясной скот выглядел не особенно хорошо откормленным, и, путешествуя по России, я обнаружила, что мясо здесь не такое нежное, как у нас, видимо, потому, что его подвешивают на меньшее время. Курятина на вкус обычно тоже не отличается нежностью, так что жареную курицу едят редко. Ее обычно отваривают, делают котлеты или варят на ней супы.
Вскоре после посещения совхоза мы сели на реактивный самолет до Ташкента, где мне довелось побывать в колхозе. Менее чем через четыре часа после того как мы покинули Москву, мы приземлились в Ташкенте, расположенном примерно в трех тысячах километров от столицы.
Пустынных земель здесь было больше, чем я ожидала, а зеленые зоны ограничивались источниками воды и орошаемыми участками. Часть Ташкента была построена в XII веке, и этот старый район медленно разрушался. Улицы расширяли и строили новые, современные жилые дома.
Колхоз, который мы посетили, принадлежал сельскохозяйственной организации. Из его общего дохода 7 % отходит государству в виде налогов. Еще 16 % отправляется в капитальный
