Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
Математики Круга вместе с Шивой сошлись на том, что это переломный момент, в который горсточка людей способна изменить ход истории. Задача девушек майора Гретхен – уничтожить эту воздушную армаду настолько близко к ста процентам, насколько позволит современное оружие. С их помощью Королевские воздушные силы победят и впоследствии смогут выиграть битву за Британию, а без нее налет бомбардировщиков может оказаться – или оказался – слишком мощным для «спитфайров». Еще одна, скрытая цель операции «Ковентрийский перелом» – цель третьего порядка, так сказать, – это спасение жизни пилотов «спитфайров», чтобы те могли сражаться на следующий день.
Наша операция как раз в духе Круга Уробороса – минимальное вмешательство, дающее максимальный результат, и Круг смотрит на нее весьма оптимистично.
А теперь – внимание на голограмму. Мы смотрим на город с Луга Серых Братьев, на котором в ту ночь находился перевязочный пункт Джонсона-Прайма. Эти три башни – все, что осталось от центра города после предыдущих бомбежек: колокольни собора Святого Михаила, церкви Серых Братьев и церкви Святой Троицы. Слева от нас – колокольня поменьше, не вошедшая в кадр: это все, что осталось от старинного бенедиктинского монастыря, построенного в тысяча сорок третьем году Леофриком, графом Мерсийским, и его женой леди Годивой. Мы арендовали у графа эту башню и в ней смонтировали временной портал, который доставит лучниц Гретхен в тысяча девятьсот сорок первый год. Может быть, вам интересно будет узнать, что к аренде, выплаченной золотом, был добавлен еще и презент – великолепный белый мерин, которого леди Годива назвала «Этельнот» и на котором совершила свой знаменитый выезд на благо горожан Ковентри.
Джубал откашлялся и ухмыльнулся:
– Несмотря на многочисленные просьбы, исходящие в основном от Кастора и Поллукса, наша операция не предусматривает познавательной экскурсии на выезд леди Годивы.
На сегодня все, друзья мои. Чтобы принять участие в этой операции, вы должны быть убеждены в трех вещах: во-первых, что нацистский режим Адольфа Гитлера слишком страшен, чтобы дать ему победить; во-вторых, что нацистов желательно победить, не забрасывая при этом Европу атомными бомбами; и в-третьих – что стоит рискнуть своей головой, чтобы это осуществить. Круг на все эти вопросы отвечает «да», но каждый из вас должен решить это со своей совестью. Если кто-то не готов от всей души ответить «да» на каждый вопрос – ему лучше не участвовать.
Гедеонов отряд[179], в который войдут те, кто твердо решился, собирается на первое учение завтра в десять утра в нашем потемкинском Ковентри. Транспортная кабина для доставки на полигон находится к северу от этого здания.
Во вторник, 8 апреля 1941 года, в 7 часов 22 минуты вечера над Ковентри садилось солнце, пылая багровым светом сквозь смог и дым из труб.
Глядя на город, я испытывала странное чувство – так он был похож на имитацию Шивы. Я стояла у входа в пункт первой помощи, где ночью будет работать (работал) отец. Это строение было сложено из мешков с песком, покрыто брезентом и выкрашено в защитный цвет.
Рядом имелся примитивный сортир (фу!), а внутри – помещение для раненых и «операционная»: три сосновых стола, несколько шкафов, на земляном полу – дощатый настил. Водопровода не было – только бак с краном. И керосиновые лампы.
Вокруг простирался Луг Серых Братьев – запущенный парк, изрытый воронками от бомб. Монастырскую башню, арендованную нами у Леофрика, графа Мерсийского, супруга Годивы, не было видно, но я знала, что она к северу от меня, слева. Полевой агент Хендрик Хадсон Шульц, заключавший сделку с графом, доложил, что у Годивы действительно необычайно длинные красивые волосы, но с подветренной стороны от нее стоять не рекомендуется – она, похоже, мылась не более двух раз в жизни. Отец Хендрик шестнадцать месяцев корпел над англосаксонским языком одиннадцатого века, над обычаями того времени, над средневековой латынью – а задание, стоившее таких трудов, выполнил за десять дней.
Сегодня отец Хендрик находился при Гретхен в качестве переводчика – боевой отряд сочли нецелесообразным обучать дочосеровскому английскому, поскольку их задача – стрелять, а не разговаривать.
К северо-востоку от меня возвышались три шпиля, давшие городу его прозвище[180]: Серых Братьев, Святой Троицы и Святого Михаила. Церкви Святого Михаила и Святой Троицы были разрушены предыдущими бомбежками, и почти весь центр города лежал в руинах. Впервые услышав о бомбардировке Ковентри век назад по своему личному времени, я подумала, что бомбить исторический город способны только такие звери, как нацисты. Теперь, хотя преуменьшить злодеяния нацистов и заглушить смрад их газовых камер невозможно, я знаю, что бомбардировка Ковентри велась не просто ради Schreklichkeit[181]: Ковентри был важным промышленным центром Англии, таким же как Питтсбург в Америке, а не тем буколическим городком, который я себе представляла. Так что, если сегодня судьба будет к нам благосклонна, мы не только уничтожим большинство тяжелых бомбардировщиков люфтваффе, но и спасем жизнь многочисленным рабочим, не менее важным для победы, чем храбрые солдаты.
За моей спиной Хейзел-Гвен занималась проверкой связи:
– Кровь, я Конь Годивы. Как слышишь меня?
– Конь, я Кровь. Слышу тебя.
Этой ночью мы будем пользоваться уникальной сетью связи (в которой я даже не пыталась разобраться – я инженер по пеленкам и кухонный химик, а электрона сроду не видела) в сочетании с еще более поразительной пространственно-временной техникой.
Снаружи задняя стена перевязочного пункта представляла собой штабель мешков с песком. Изнутри эта стена была завешена занавеской – предполагалось, что там кладовая, но на самом деле там находилось двое пространственно-временных ворот: одни вели в 4276 год и в учебную клинику Бундока, а другие – обратно, так что персонал и пациенты могли циркулировать вперед и назад, не создавая пробок. На бундокском конце еще одна пара ворот сообщалась с Веулой – чтобы направлять более трудные случаи на лечение туда, в иное измерение времени, а потом возвращать в Ковентри.
Подобная этой, но несколько отличающаяся от нее пара ворот служила отряду Гретхен. Она со своими девушками и отцом Шульцем ждала в одиннадцатом веке внутри монастырской башни. Ворота, ведущие в двадцатый век, сработают только тогда, когда здесь завоют сирены и Хейзел-Гвен сообщит об этом Гретхен.
Хейзел-Гвен могла вести переговоры с двадцатым, сорок четвертым и одиннадцатым веками поочередно или одновременно, пользуясь горловым микрофоном, подъязычными переключателями и встроенной в тело антенной, находясь по любую сторону ворот.
Кроме того, она держала связь еще и с Зебом и Дити Картерами, которые на борту «Гэй Обманщицы» висели в тридцати тысячах футов над Ла-Маншем, недосягаемые ни для бомбардировщиков, ни для «мессершмиттов» и «фоккеров», ни для зениток того времени. «Обманщица» согласилась там находиться лишь в том случае, если ей самой позволят выбрать нужную высоту. («Обманщица» – пацифистка, обладающая прискорбным, по ее мнению, боевым опытом.) Однако она ручалась, что и на той высоте засечет, как поднимаются в воздух и формируются соединения «хенкелей», гораздо раньше, чем британские береговые радары.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
