мая, когда он, ссылаясь на немецкие источники, отправил в Центр путаную радиограмму о том, что война между СССР и Германией может начаться в конце мая, но «…в этом году опасность может и миновать… Стратегическая схема нападения на Советский Союз будет взята из опыта Польши»[542]. Неясно, по чьей вине, но, скорее всего – Клаузена, шифровавшего сообщение, девять германских армий, сосредоточенных на границе Советского Союза, были названы в послании армейскими корпусами, что вызвало дополнительную путаницу и необходимость нового радиообмена, что в нелегальных условиях всегда плохо. «Рамзай», ссылаясь на американские источники, дал Центру ложные сведения о 900 тысячах единиц личного состава вермахта на границе и одном миллионе человек в резерве – реальная численность немецких войск была занижена примерно втрое. Это при том, что число дивизий совпадало практически точно (по разным данным, немцы имели на Восточном фронте 141 или 149 дивизий[543]). Наконец, сама постановка вопроса: «война может начаться в конце мая» или «может и миновать» – вносила не ясность, а путаницу в представление о планах Берлина.
К 30 мая «Инсон» разобрался точнее и, со ссылкой на посла Отта, передал: «Немецкое выступление против СССР начнется во второй половине июня. Отт на 95 % уверен, что война начнется» – и далее сообщал некоторые косвенные свидетельства того, что скорый конфликт неизбежен[544].
1 июня возникает еще одна загадочная телеграмма: «Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолл привез с собой из Берлина, откуда он выехал 6 мая в Бангкок. В Бангкоке он займет пост военного атташе.
Отт заявил, что он не мог получить информацию по этому поводу непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолла.
В беседе с Шоллом я установил, что немцев в вопросе о выступлении против Красной Армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую, по заявлению Шолла, сделал СССР.
Согласно немецкой точке зрения, тот факт, что оборонительная линия СССР расположена в основном против немецких линий без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Она поможет разбить Красную Армию в первом большом сражении. Шолл заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии».
В Москве сообщение породило две важные резолюции. В первой генерал Голиков потребовал получить от «Инсона» подробные разъяснения относительно «большой тактической ошибки» СССР и привести его собственное мнение по этому поводу; во второй указал просто и кратко: «В перечень сомнительных и дезинформационных сообщений Рамзая»[545]. По неизвестной причине ответ Зорге пришел только 3 июля. Скорее всего, это было связано с тем, что информацию Шолла мог разъяснить только он сам. Ни Отт, ни кто-либо другой не были и не могли быть в курсе плана «Барбаросса», и Зорге мог сообщить в Центр только то, что знал, или то, что теперь становилось очевидным. Ясности это не добавляло, но и обвинять резидента в целенаправленной дезинформации было неверно. Существует мнение, что упоминание о «левом фланге» являлось «дезой», идущей из Берлина, так как все помнят, что главный удар был нанесен Гитлером в центре и южнее центра советской обороны. Но в директиве Верховного командования вермахта № 21 (план «Барбаросса») черным по белому записано: «…Театр военных действий разделяется Припятскими болотами на северную и южную части. Направление главного удара должно быть подготовлено севернее Припятских болот»[546]. То, что в ходе немецкого наступления это направление изменилось в соответствии со степенью упорства советской обороны, никак не может стать поводом для обвинения нашего разведчика в злонамеренной лжи – он сообщал то, что мог узнать, недодумывая в таких случаях ничего от себя.
То же самое касается изменения даты немецкого наступления. Сегодня известно, что в той же директиве № 21 готовность к нападению была назначена на 15 мая 1941 года. Многочисленные свидетели и обвиняемые на Нюрнбергском процессе указывали ту же дату, в дневнике же Гальдера в марте 1941 года указывается дата 16 мая (с оговорками), а в мае – 23 мая (ориентировочно)[547]. Точная дата выступления немецких войск держалась в сугубой тайне, и нельзя упрекать Зорге, а тем более обвинять его в том, что он знал не больше немецких генералов. И ответил Москве он, как только смог: «Теперь уже поздно Вам отвечать на вопрос в отношении удара левым флангом и некоторых тактических ошибок.
Подполковник Шолл сказал тогда, что первый и главный удар будет нанесен немцами по Красной Армии их левым флангом. Немцы полностью уверены, что главные силы Красной Армии будут сконцентрированы в противоположном направлении от линии, дающей полную возможность для сильного удара. Немцы очень опасались, что Красная Армия в порядке осведомления главного удара отступит на некоторое расстояние, чтобы изучить силы противника, и предпримет кое-что в стороне от направления главного удара. Главная цель немцев – это уничтожение Красной Армии охватом ее, как это было с польской армией (это совпадало с тем, что сообщалось в телеграмме «Инсона» от 19 мая. – А. К.).
Германский военный атташе сказал мне, что японский Генштаб наполнен деятельностью с учетом наступления немцев на большого пр[отивни]ка и неизбежностью поражения Красной Армии.
Он думает, что Япония вступит в войну не позднее как через 6 недель. Наступление японцев начнется на Владивосток, Хабаровск и Сахалин с высадкой десанта со стороны Сахалина на советском побережье Приморья. Общее настроение народа против действий Германии и присоединения Японии (подчеркнуто в документе. – А. К.).
Ваша дипломатическая деятельность должна быть значительно сильнее, чем это делается другой стороной.
Источник Инвест думает, что Япония вступит в войну через 6 недель. Он также сообщил, что японское правительство решило остаться верным пакту трех держав, но будет и придерживаться пакта о нейтралитете с СССР…»
На расшифровке телеграммы «Директор» написал:
«НО-4.
1) Подчеркнутое на стр. 1–2 послать выпиской членам Гос. К. Об. и НГШ.
2) Потребуйте от Рамзая сообщения о япон[ских] военных перебросках против СССР из Китая и самой Японии.
3) Доложите, сколько времени он не давал ответа на наше требование о левом фланге и саму его телеграмму.
Голиков. 3.7.41»[548].
17 июня – когда, в соответствии с более ранней информацией «Инсона», уже должна была начаться война, он присылает новое сообщение в Центр: «Германский курьер… сказал военному атташе, что он убежден, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня (подчеркнуто в документе. – А. К.). Военный атташе не знает – будет война или нет.
Я видел начало сообщения в Германию, что в случае возникновения германо-советской войны Японии потребуется около 6 недель, чтобы начать наступление на советский Дальний Восток, но немцы считают, что японцы потребуют больше времени потому, что это будет война на суше и море (конец фразы искажен)»[549].
Наконец, 20 июня Клаузен от имени своего
