— Так и не скажешь, что там? — бережно забрала шкатулку.
— Нет, — улыбнулся.
Я и не ждала другого ответа. В этом весь он.
— Ты разве не боишься повредить то, что находится внутри? — остался верен себе и повторил то же самое, что и каждый раз, когда я сдавалась и разорённая восклицала на всю квартиру: «Где наш молоток!?»
Было такое ощущение, что мы вернулись в прошлое и снова проживаем тот момент, тот разговор. Словно ничего не изменилось между нами.
— Ты, Соболев, чертов садист, раз делаешь любимой женщине такие подарки.
Для нас обоих это было сродни признанию в любви: я помню каждый твой взгляд, каждое твое слово.
— Я люблю тебя, моя королева, — Костя прижал меня к себе и поцеловал в висок. — Всегда помни об этом.
Он ушел, не оборачиваясь, и скоро растворился в толпе. А я все сжимала в руках шкатулку и не двигалась с места — боялась, что мой мир без него рухнет, и руину погребут меня под собой.
21. Головоломка (вторая часть)
День за днем, неделя за неделей….
Если сказать, что я тосковала по Косте, значит, ничего не сказать. «Тоска» — это жалкое слово, лишь набор букв и звуков, с помощью которых люди стараются описать скручивающую изнутри и не дающую свободно дышать боль от разлуки с тем, кого любишь.
Благо у меня был другой человечек, что помогал мне хотя бы ненадолго отвлекаться, и изгонять Костю из своих мыслей. Подготовка к появлению ребенка скрашивала серые будни.
И еще друзья, которые, несмотря на то, что находились далеко, часто звонили и писали. Аня с Олегом даже приезжали несколько раз в гости. Было приятно наблюдать за ними, они снова были вместе, и на этот раз, думаю, у них все будет хорошо. Они не говорили напрямую, но, похоже, из нашей с Костей истории, вынесли для себя уроки: никаких тайн, лжи, недосказанности и, обязательно, вера друг другу.
— Ты стала просто огромной! — бесцеремонно воскликнула Аня, впервые увидев мой — чего уж там — действительно огромный живот.
— Аня! — приструнил ее Олег.
Но девушка даже не услышала оскорбительный подтекст своих слов, и продолжила:
— Ты уверена, что у тебя не двойня? Или не новый состав «Адмас»? — не упустила случая подшутить надо мной.
— Нет, — рассмеялась, — там всего один человечек, — погладила свой живот.
— Какой он, наверное, здоровый! — искренне удивилась девушка.
Я не могла не смеяться над ее словами, а вот ее парень, похоже, злился, что та заставляет его чувствовать себя неловко.
— Анют, — взял свою неуемную вторую половинку за руку, отрывая от «оскорбления» меня, — я люблю тебя больше, когда твой рот закрыт.
Ее лицо посветлело от признания в любви, но как только дошел смысл фразы целиком, она воскликнула:
— Да что я такого сказала?!
— Ты поймешь, когда сама забеременеешь, — сказал Олег, будто не своим голос и куда-то в сторону.
— Не каркай! — Аня все равно услышала его замечание и толкнула любимого плечом.
Олег же ее нежелании иметь детей прямо сейчас расценил как камень в свой огород.
— Ты не хочешь от меня детей?
В этот момент у Ани, наверное, пролетела перед глазами вся их совместная жизнь с Олегом: свадьба, дети, внуки.
— Даже не думай, я не собираюсь рожать тебе детей! — подвела под всем этим итог.
И тут началась перепалка с выяснениями отношений, где признания в любви летели вместе с проклятьями и пожеланиями катится к черту. Я с улыбкой, будто смотрела любимый комедийный сериал, наблюдала за ними. Не хватало только попкорна. Все-таки в чем-то эти двое остались прежними.
Друзья друзьями, но больше всего от одиночества меня спасала моя семья — мама и брат. Первая, судя по всему, вспомнила те времена, когда я была маленькой, и ухаживала за мной как за беспомощным ребенком. Даже здорово было снова почувствовать себя беззаботной девочкой, особенно когда в ближайшем времени мне самой предстояло стать матерью и навсегда забыть покой и сон. Я наслаждалась последними днями свободы.
Сразу по приезду, я заметила, как Максим изменил свое поведение по отношению ко мне. Думаю, он просто не представлял, как обращаться со своей беременной младшей сестренкой. Он больше не подкалывал и не издевался, и даже не грозился закопать Костю заживо за то, что я буду матерью-одиночкой.
Костино имя негласно в нашем доме было под запретом. Думаю, мама не заводила разговор о нем, чтобы лишний раз не ранить меня и не провоцировать Максима. Но это не значило, что я не слышала его. Напротив, чаще, чем бы хотелось.
Честно сказать, из мамы никогда бы не вышел шпион, потому что «ловко и незаметно» это не про нее. Не могу сосчитать, сколько раз заставала ее за телефонным разговором с Костей. Она не обращалась к собеседнику по имени, но по контексту я доагадывалась, что на том конце провода именно он.
Такой близкий и такой далекий.
Мама в подробностях докладывала ему о каждом моем шаге, настроении и любой незначительной мелочи, касающейся меня или ребенка. Не имела права винить Костю в желании быть в курсе здоровья собственного ребенка, как и маму, которая просто хотела помочь. Поэтому я прощала ей маленькую ложь, и делал вид, что я не в курсе.
Хотя я сама была ничем не лучше этих конспираторов. Я всегда была на связи с Ольгой Алексеевной и Андреем. Я боялась, что мой отъезд может спровоцировать у Кости срыв, и он пойдет в разгул, снова вернувшись к тусовкам, попойкам и наркотикам. Незримо я контролировала его жизнь, хоть больше и не являлась ее частью.
К моему успокоению по заверениям Андрея у Кости все было в порядке, и мне не стоит волноваться о таблоидах, что на каждом шагу трубят о том, что «группа «Адамас» распалась, а ее основатель и фронтмен в творческом кризисе, и его ждет скорое забвение».
Напротив, Андрей говорил, что у Кости много творческих идей и планов на будущее и что он круглосуточно работает над многочисленными проектами. Я была рада за него, правда, опасалась, что этот его трудоголизм форма саморазрушения — нагружать себя работой, чтобы забыться. В этом тоже нет ничего хорошего.
‒ Надеюсь, он не собирается бросить музыку? — озвучила свой самый большой страх, когда в очередной раз разговаривала с Андреем по телефону. — Пожертвовать своей карьерой ради наших отношений не выход. Он ведь понимает это? Я никогда не ставила его перед выбором, потому что и так знала, что он выберет меня.
— Тогда в чем дело? — Андрей не видел веских причин для нашего с Костей расставания и строил догадки, безуспешно силясь понять мою женскую логику. — Что за женские капризы?
