Память возвращалась со скрипом, и кто-то внутри был крайне недоволен ее самодеятельностью.
Хочешь остаться человеком? Быть слабой, глупой, ничтожной? Отказываешься от силы? — насмешливо уточнил некто.
Зачем сила без души? Зачем дар, если не с кем его разделить? Зачем могущество, если к нему автоматом прилагается одиночество? Знаешь, что никогда не надоест?
Внутри заинтересованно притихли.
Смотреть, как растет твой ребенок, как делает первые шаги, как читает первую книжку. Пить вино вместе с любимым мужчиной, готовить ему вкусности и получать в благодарность завтрак в постель. Гулять всей семьей по засыпанной листьями аллее. Смотреть фильм и смеяться до слез, а потом еще неделю сыпать фразами из него. Готовить подарки на Новый год, читая честно сворованное письмо к деду Морозу. И получать на Восьмое марта криво нарисованный, но бесконечно дорогой рисунок вазы с цветами.
И могущество сдалось.
Хорошо. Пусть будет по твоему. Живи. Я подожду, когда ты будешь готова.
Реальность встретила кудахтаньем Арвеля, угрожающим сопением Зеленки и ощущением, что она лежит в луже воды. Пошевелилась. Нет, не показалось. Кто-то «умный» вылил на нее не меньше ведра воды.
— Анечка, вы очнулись!
Последний раз ей так радовались в институте, когда она одалживала тысячу до стипендии.
— Как себя чувствуете? Что-нибудь болит? И, Анечка, это вы? — осторожно уточнил координатор.
Очень хотелось ответить:
«Ани больше нет. Я вместо нее», но взглянув на встревоженное лицо Арвеля, поймав боковым взглядом нервно сжимающего и разжимающего пудовые кулаки Зеленку, она передумала.
— А что тут у нас происходит?
Встала с пола, попыталась отжать край свитера и махнула рукой — потом переоденется.
— Штурм вот-вот начнется, — с каким-то нечеловеческим спокойствием, пожав плечами, произнес координатор, — нам удалось объединить ваше сознание с сознанием дома, но мы в той же точке, что и раньше.
— Та-а-ак, — протянула девушка. Ругнулась про себя. Это что же получается? Она там чуть ли не с вечностью спорила, от искушения быть владычицей мира отказалась, а они имеют наглость заявлять, что все напрасно?! Какого спрашивается, она так рисковала?! И Аня прикрыла глаза, готовясь снова нырнуть в себя.
— Анечка, стойте. Вам нельзя, — координатор бросился было к ней, но его перехватил Зеленка и, как пушинку, отшвырнул в сторону. — Вы и так почти потерялись.
— Почти не считается, — со злым отчаянием проговорила Аня. Адреналин ударил по нервам, кровь из прикушенной губы наполнила рот соленым вкусом, мокрая одежда неприятно холодила кожу. Хотелось лечь, закутаться в теплое одеяло и уснуть, но за стеной чужие готовились вторгнуться на ее территорию. Их надо было остановить.
— Ты сможешь, это почти фокус. Пространства не существует, только время, — прошептала она себе и повернулась к Зеленке: — Помогай.
Ее ладошка утонула в его руке.
Глава тридцать шестая
В столовой чокнулись еще раз. Который Андрей уже и не помнил. Он вообще плохо соображал, что происходит. Последний стакан вырубил окончательно. Гаснущим сознанием уловил, как со стуком его голова соприкоснулась с поверхностью стола.
Получив разрешение на штурм, майор отряда «Вымпел» знаками отдал приказ выдвигаться. По данным аудио-визуального наблюдения в двухэтажном деревянном доме находилось трое мужчин, и занимались они чисто мужским делом — напивались. Заложников обнаружить не удалось, и это напрягало, но руководство торопило, им не терпелось получить результат. Приказ был двух заложников вытащить, остальных задержать, огонь на поражение открывать только в случае угрозы. Руководство мялось, информацию цедило, точно яд, и майор заранее предчувствовал — дело не пахнет, оно воняет тухлятиной.
Когда уже подходили к дому, вдалеке раздался шум винтов. Это было странно — вертушку они не вызывали. Майор хотел было уточнить у центра, что за самодеятельность, но тут пошли такие помехи — рации пришлось отключить. И по старинке — вслепую, без поддержки, идти в дом.
Рука первого бойца коснулась ручки двери, и в этом момент у командира случилось легкое помутнение, дом поплыл, контур стен размазался, и здание принялось точно змея сбрасывать шкуру. Стены мелко тряслись и слоились. Под ногами дрогнуло. Где-то жалобно зазвенело стекло.
Майор чертыхнулся, моргнул, раз, другой, задержал дыхание. Волосы на руках встали дыбом, а чуйка вопила, чтоб не геройствовал, а руки в ноги и отсюда. Желательно бегом.
Но передовой уже открыл дверь, отскочил в сторону, пропуская вперед товарища со щитом, чтоб под его прикрытием проскользнуть в дом, а значит не оставалось времени на раздумья о чертовщине, творящейся здесь. Шум вертушки уже раздавался совсем рядом — над головой.
«Показалось», решил майор и нырнул следом за бойцами в полумрак коридора. Ствол за угол, присесть, проверить. Махнуть — чисто. Впереди слышались пьяные голоса, вот туда «Зарю». Прикрыть глаза. Вспышка. И бегом с криком:
— Всем на пол, работает спецназ!
Звон разбитого стекла. Чьи-то тени влетают в комнату и эхом отражается его крик:
— Работает спецназ!
— Удивительно, как вы друг друга не перестреляли! — Вадим Петрович покачал головой, рассматривая две группы бойцов, стоящих друг напротив друга. Между ними жалкими трофеями лежали упакованные клиенты. Трое. Больше никого в доме обнаружить не удалось. Да и сам дом был заброшен не меньше полугода назад, а до того явно использовался алкашами, как притон. Заросшая грязью кухня, выцветшие обои, поломанная мебель. Пустых бутылок не было видно — успели сдать.
— Это кто? — и он ткнул кончиком ботинка лежащего на полу мужика. Остальные двое были, увы, ему хорошо знакомы. С красными глазами, дорожками слез, воняющие перегаром, словом, позор, а не сотрудники. А главное, перед смежниками-то как стыдно.
Один из спецназовцев подцепил мужика за шиворот, приподнял, пошарил по карманам и выудил карточку водительских прав.
— Никита Сергеевич Лихачев.
Никита Сергеевич согласно замычал и громко икнул.
Вадим Петрович махнул рукой, и мужика уронили обратно на пол. Здесь и без дедукции было все ясно. Во дворе стоит тракторе, у мужика куртка в смазке, да и руки тоже.
Все же поразительно, как бывает заразно безумие. Когда он последний раз поддавался на авантюры? Двадцать, тридцать лет назад? А сейчас подорвался, точно мальчишка. И дело было не в пропавших парнях. Вот они, собственно, валяются на полу, а в тайне. Его поманила тайна дома у озера. Поманила, оказавшись миражом в пустыне.
Но смежники-то, смежники хороши… Ладно, он своих выручать помчался, а эти-то чего подорвались? Да еще на вертушке. И где они, кстати? Все еще шарят по пыльным углам?
