– Ну хочешь, я тебя завтра к Льеттиа свожу?
– То есть? А сегодня мы полдня не вдоль нее, часом, ехали?
– Нет. То речка. А мы пойдем к призраку.
Я чуть не уронила сияющие шары из руки.
– Куда?!
– К призраку, – спокойно повторил виттар. – У нас тут есть гора Привидений – недалеко, и полверсты, пожалуй, не будет. А на ней, говорят, живет призрак Льеттиа.
Я скептически фыркнула:
– Говорят?
– Я не видел, – подтвердил вельд. – Но слышал не раз. Вдруг да есть? Что-то же там по ночам воет и рыдает в конце концов. Едва ли это местные пьяницы затевают еженощный концерт.
Откуда здесь может быть призрак никогда, скорее всего, не жившей на свете, а попросту выдуманной скальдами женщины? Откуда у этого призрака энергия на существование? Да и один ли он там, если уж на то пошло?
А то напорюсь, как тогда, на Снежном Хребте. Хотя теперь мне понятно, какого лешего взъелся на меня Горный дух. И совсем даже, надо сказать, и не на меня.
– Что ж, сходим.
Я сузила зрачки до вертикальных черточек и пристально вгляделась в темноту за окном. Вяло охранял двор заметно покосившийся заборчик, уныло шелестел в кронах ветер. Чувствовалось приближающееся дыхание усталой осени, несущей на крыльях сбор урожаев, починку прохудившихся крыш и долгие дождливые дни, когда так приятно залезть с ногами в кресло, упрятаться по самый нос в плед и смотреть на медленно стекающие по оконному стеклу капли.
На опушке темнеющего леса стояла тонкая, едва различимая – и то лишь благодаря окружавшему ее золотистому ореолу – девичья фигурка.
– Лир, это кто?
Виттар пристально вгляделся в ночь, ничего не увидел – и за долю мгновения превратился в филина. Щелкнул клювом перед моим оторопевшим лицом, довольно ухнул, перекидываясь снова в человека.
– Это Льета.
– Дочь Льеттиа?
– Ну… Согласно легенде – да.
Я с любопытством посмотрела на полупрозрачную в ночи девушку. Крутые медные локоны, тонкие черты лица и хрупкая фигурка – вот и все, что удалось разглядеть в темноте. Льета неподвижно постояла у опушки несколько секунд – и беззвучно растворилась в лесу.
– Что она тут делала?
Лир кивнул на шэриты в моей руке:
– Она приняла их за огонь.
– Ну и что?
– Ну и то. – Вельд широко зевнул, покосился на свой недопитый чай, но допивать не стал. – Огонь – это просьба о помощи. Мы, как видишь, никогда не жжем его просто так, для быта. Огонь – это священное оружие Льет, его кощунственно зажигать без крайней нужды.
Я удивленно вскинула брови и хотела было уже пуститься в бесконечные вопросы, как же они без огня обходятся, как греются, готовят пищу, освещают дома по вечерам, но бросила случайный взгляд на уже расстеленную виттаром постель и поняла, что все вопросы подождут до завтра.
Тем более что на гору Привидений подниматься и подниматься. Будет нам готовая тема для разговора…
Клочья тяжелого тумана упрямо оседали на полах быстро тяжелеющего плаща. Красный диск солнца болезненно багровел на снова затянутом еще не сомкнувшимися тучами небе. Вздымавшие упрямые седые гривы горы обступали меня со всех сторон. Арлирриг быстро истаял в белесом тумане неподвижной статуей.
Я сама попросила его остаться, по наитию решив, что дальше должна идти одна. Почему? Зачем? Да и куда, собственно, идти-то? А леший его разберет! Но Лиру дальше путь заказан – это я чуяла так же необъяснимо и так же безошибочно, как волчица чует дорогу к курятнику.
Тропинка змеисто стекала по склону горы, ловко огибая огромные валуны и держась в стороне от непролазных нагромождений обрушившихся во время последнего обвала камней. Там, в урочище между довольно пологими на вид, но весьма крутыми, лишь попробуй влезть хоть на одну, горами, вельды и встречались с самым настоящим, по их мнению, призраком стенающей и раскаивающейся в своем непростительном проступке Льеттиа.
Лично я пока не видела ни одного призрака или, на худой конец, духа и не ощущала здесь ни малейшего присутствия фантомной – да и вообще любой – магии. Но, может, еще не все потеряно?
Я терпеливо спустилась до самого конца, отдохнула несколько минут на очень уж симпатичном камушке и принялась за планомерный осмотр урочища. Ну вдруг призрак застеснялся ведьмы? Так мы побойчее будем, сами отыщем дневное логово!
Через четверть часа тщательных, но, увы, тщетных поисков – не был пропущен ни один подозрительный, уже потихоньку желтеющий кустик, ни одно слишком уж раскидистое на мой скептический взгляд дерево, не обойдена вниманием ни одна расселина или ниша в каменистых утесах – я разочарованно вздохнула, придя к выводу, что к чрезмерным возлияниям, видимо, склонны не только пираты на корабле Фреля. Зато Арлирриг, пожалуй, огребет у меня с дюжину едких замечаний и подтруниваний. Это ж надо: чуть не час взбираться на эту йырову гору, еще дольше спускаться со склона – и все ради абсолютно нулевого результата! Тоже мне, экскурсовод-затейник!
Я огорченно вздохнула и снова присела на полюбившийся камень. Безотчетно захотелось чернаса. Не заставленного вазочками с вареньем и печеньем стола, во главе которого важно пыхает горячими щеками закипающий самовар, а простой кружки с тепловатым зельем в руке. Ничто так не помогает разобраться с самой собой и запереть по клеткам ехидно разбегающиеся мысли, как чашка горячего чернаса. Эх… Ну чего нет – того нет.
А вот с твоей головой, ведьма, давным-давно пора разобраться и разложить по полочкам сваленный в кучу хлам с трудом добытой информации. Итак, что же у нас в активе?
В активе – готовое место проживания, и, несмотря на то, что мне пришлось отскребать его полночи, это уже немало. Вторым пунктом актива идет наконец-то разгаданная тайна виттара, а третьим – двадцать спасенных пиратских жизней. Едва ли, конечно, я дождусь от них хоть малейшей благодарности, но упрямо вякавшая всю последнюю седмицу совесть наконец-то замолкла, а это для меня немалое достижение!
Что ж, а что у нас творится в пассиве?
А в пассиве сидит злобный жрец в своем протухшем мертвечиной Священном зале и наивно ждет, пока я принесу ему на блюдечке прощение Змия. И это при том, что наглядно доказать мне то, что имело место быть проклятие, он ни в коем случае не может! Дескать, верьте на слово, уважаемая! Идиотизм…
Так, ладно, ведьма, соберись! Вопрос ведь не в том, насколько дурацкую веру выдумали местные служители культа, а в том, что проблема действительно существует, и отрицать этого нельзя. А раз нельзя отрицать – значит, надо решать. Для начала – правильно сформулировав.
В чем беда медленно, но верно погибающей от недостатка жизненной силы Авалоры? В том, что над ней по неизвестным мне пока причинам не желает летать ни один из ныне существующих Храмов. Спрашивается, с какой бы это радости? Отвечается: а йыр бы знал! Просто так.
