Я лежала, глядя в пустоту, а по телу волнами раскатывались ощущения. Никогда раньше я не позволяла вампиру сделать со мной такое, никогда не давала им украсть мой разум во время того, как они крадут мою кровь. Я даже не знала, что он может это сделать. Только не со мной.
Ашер поцеловал меня в лоб.
– Прости меня, Анита. Я не знал, что могу захватить твое сознание. Не знал, что это может хоть один вампир.
Ожидая реакции, он разглядывал мое лицо. Но я не могла ответить. Он чуть отстранился, чтобы видеть меня лучше.
– Я боялся, что стану принадлежать тебе, как Дамиан, если буду пить твою кровь, не используя ни одной из своих сил. Я действительно пытался пробить твои щиты, сломать барьеры, но делал это, чтобы защитить от твоей силы себя. Мне и не снилось, что я смогу пробить такие неприступные стены, – он коснулся моего лица, но почти тут же убрал руку и уронил ее на колени. – Метки, которые связали тебя с Жан-Клодом, защищают тебя от его вмешательства в твой разум. Кроме того, он никогда не достигал в этом таких успехов, как я. Мне нужно было подумать об этом раньше.
Я лежала, но чувствовала, что почти плыву. Ничто не было настоящим. Я не могла думать, не могла говорить.
Подняв мою руку, он прижал ее к шрамам на своей щеке.
– Я отступил, как только понял, что сделал. Все это было, если так можно сказать, наспех. Ты лишь едва отведала того, что могло бы быть, Анита. Пожалуйста, поверь.
Он встал, а я не смогла проследить за его движением. Я лежала на земле и пыталась снова научиться думать.
Около меня на колени опустился Джейсон. У меня хватило сознания, чтобы задаться вопросом, откуда он, черт побери, взялся. Он не жил у Марианны. Или жил?
– Твой первый раз? – спросил он.
Я попыталась кивнуть, но не смогла.
– Теперь ты понимаешь, почему я остаюсь с ними, – сказал он тихо.
– Нет, – сумела выговорить я, но голос был так далеко, словно принадлежал совсем не мне. – Нет, не понимаю.
– Ты почувствовала. Ты овладела им. Как тебе это могло не понравиться?
Я не могла этого объяснить. Все это действительно было изумительно, но когда сияние начало угасать, поднялся такой черный и всеобъемлющий страх, что он запросто мог поглотить весь мой мир. Это было потрясающе, и при этом – как он сказал, “наспех”. Я ни за что не хотела от Ашера большего. Потому что если все это еще лучше, чем было, я могу провести остаток своих дней в погоне за следующим таким же ощущением. А Жан-Клод мне этого дать не мог. Метки препятствовали ему, и он не мог захватить мое сознание. Это было одно из отличий слуги от раба. Я никогда не получу этого от Жан-Клода, никогда. А мне этого хотелось. Я не хотела, чтобы Ашер умер. Но теперь не была в этом так уверена.
Ашер вернулся и остановился около меня. Мы с минуту разглядывали друг друга. Где-то в темноте начали появляться люди. У кого-то из них был фонарь, свет которого упал на меня. Я не успела закрыть глаза и почти ослепла. Свет переместился на лицо Ашера, подчеркивая следы красных слез.
– Не надо меня ненавидеть, Анита. Я не вынесу, если ты будешь меня ненавидеть.
– Я тебя не ненавижу, Ашер, – ответила я низким хриплым голосом, в котором еще не растаяла золотая грань удовольствия. – Я тебя боюсь.
Он не пошевелился, по лицу продолжали катиться слезы, оставляя красные дорожки на гладкой коже левой щеки. С другой стороны капли терялись в шрамах, образуя красные узоры на неровной коже.
– Хуже, – прошептал он. – Думаю, это хуже.
42Я выгнала всех, кроме Джейсона. И то, ему удалось остаться только потому, что они начали кричать, как неправильно оставлять меня совсем одну. Неужели я забыла, что меня пытались убить? Неужели я забыла обещание Жан-Клода убить их всех, если я погибну? Последнее обстоятельство не помогало мне завоевывать друзей и оказывать влияние на людей. Мой ответ был простым: “Если умрем мы все, думаю, это решит сразу все проблемы”. Что в определенной степени положило конец препирательствам.
Джейсон возлежал на кровати, опираясь на груду подушек. Попытавшись повернуться на бок, он замер в середине движения и издал тихий звук боли. Он вообще двигался с трудом, будто у него болело все без исключения, и это дало ему право на место на кровати вместо стула.
Я мерила комнату шагами. У меня даже образовался небольшой постоянный маршрут. Изножье кровати, окна, дальняя стена, ближняя стена с дверью.
– Знаешь, ты уже раз двадцать прошла мимо кровати, – не выдержал Джейсон. – И это только с тех пор, как я начал считать.
– Заткнись, – ответила я без церемоний.
Все мои пистолеты снова были на мне, но не потому, что были мне нужны, а потому, что были знакомы. Тугая наплечная кобура, файрстар в кобуре в брюках заставляли меня больше чувствовать себя собой. Только я из нас троих носила оружие. Это было единственным, что я наверняка получила не от них. Это было моим. Огнестрельное оружие, именно эта особая разновидность насилия, было целиком моим. Сейчас мне было нужно что-то, что было бы моим всецело.
Медленно, дюйм за дюймом Джейсон все-таки повернулся на бок. Это заняло у него столько же времени, за сколько я совершила свой полный круг и вернулась к кровати, когда он с видимым облегчением, наконец, устроился на боку. Они с Джамилем тоже перебрались в этот дом, так что все раненые теперь находились в одном месте. В одной из соседних комнат была Роксана, с ней на страже сидел Бен. Судя по всему, я зачерпнула достаточно силы Ричарда, так что у нее подозревали сотрясение. Не уверена, должен ли был Бен защищать ее от меня или наоборот. Доктор Патрик был на кухне и не переставал беспокоиться, что Марианна нас оставила. В доме остались Зейн с Шерри, все остальные оборотни ушли в лупанарий. Они собирались завершить ритуал, который был прерван прошлой ночью. Вот ведь молодцы.
Ашер тоже был где-то в доме. Но где – я не знала, и знать не хотела. Слишком много и, черт побери, слишком быстро всего произошло. Мне было нужно время перегруппировать силы. Но этому не было суждено сбыться.
В дверь постучали.
– Кто там? – спросила я напряженно.
– Дамиан.
– Убирайся.
– Тут вампир с одним из помощников шерифа Уилкса. Они говорят, что хотят поговорить с тобой или Ричардом. И не похоже, что это дело полиции.
Последнее заставило меня насторожиться. Я перестала ходить кругами и подошла к двери. За ней стоял Дамиан все в том же жилете, с которого Барнаби сорвал все пуговицы. Когда умерла человек-слуга Колина, Барнаби сдал драку и умчался по воздуху. Цвет костюма Дамиана в ярком свете оказался черным, и на его фоне кожа почти светилась неправдоподобной белизной.
– Что именно они сказали? – спросила я.
– Только то, что у них есть послание вам двоим от Фрэнка Найли.
