Я резко повернулась к нему спиной и отошла. Все это имело смысл. От Жан-Клода исходил секс так же, как от других исходит запах духов. Это объясняло, почему его первым предприятием был стриптиз-клуб: огромное количество сексуальной энергии и возможность ей питаться. Что это меняло? Я не была уверена. Просто не знала.
Прижавшись лбом к холодному стеклу, я посмотрела в окно. Ночной ветерок слегка шевелил занавески.
– Ричард знает, что Жан-Клод нечто вроде инкуба?
– Не думаю, – покачал головой Дамиан.
Ветер вдруг наполнила сила. Я чувствовала ее запах в воздухе, как запах озона. Волосы на загривке встали дыбом. Это был не вампир и не оборотень. Я узнала силу, это была некромантия. Где-то совсем близко кто-то пользовался силой, слишком похожей на мою собственную.
Я повернулась к Дамиану.
– Человек-слуга Колина – она некромант?
Он пожал плечами.
– Не знаю.
– Черт!
Я потянулась вперед, разыскивая Ашера. Моя сила коснулась его, и тут же была отброшена, выкинута. Я бросилась к двери.
Дамиан бросился за мной.
– В чем дело? Что не так?
К моменту, когда я вылетела во двор, у меня в руке был браунинг. Дамиан увидел их раньше меня и показал в их сторону. На краю леса, почти скрытая тенью и тьмой, стояла человек-слуга Колина. В нескольких ярдах перед ней стоял Ашер. На коленях.
Не останавливаясь, на бегу, я начала в нее стрелять. Пули уходили в стороны, но слегка отвлекли ее, и я смогла снова почувствовать Ашера. Его жизнь тянули из него, как рыбу на крючке. Я чувствовала, как его кровь бьется в жилах. Как сердце, словно пойманный в клетку зверь, рвется из груди. И рвалось оно к ней, будто она могла тянуть его сердце к себе, не касаясь его.
Заставив себя остановиться, я замерла и осмотрела свою руку. Почувствовав сверху движение, я успела поднять голову и увидеть бледное лицо Барнаби, который несся на меня, как хищная птица, когда Дамиан оторвался от земли, и двое вампиров, сцепившись, закрутились в воздухе.
Я была достаточно близко, чтобы рассмотреть лицо Ашера. У него шла кровь отовсюду – из глаз, рта, носа. На нем была маска из крови, а одежда промокла насквозь. Он покачнулся и упал на четвереньки.
Прицелившись, я выстрелила в женщину. Прямо в грудь. Дважды. Она медленно сползла на колени, не отрывая от меня удивленного взгляда. Я расслышала, как она прошептала:
– Нам не разрешено убивать людей-слуг друг друга.
– Если бы Колин не знал, что я тебя убью, он явился бы сюда сам.
Это почему-то заставило ее улыбнуться.
– Надеюсь, он умрет вместе со мной, – с трудом сказала она и повалилась на землю лицом вниз. Даже при лунном свете я смогла разглядеть у нее на спине два выходных пулевых отверстия, похожие на большие зевающие рты.
Ашер стоял на четвереньках, изо рта капала кровь. Опустившись рядом с ним на колени, я взяла его за плечо и почувствовала, что рубашка насквозь промокла от крови.
– Ашер! Ашер, ты меня слышишь?
– Я думал, это ты, – сказал он голосом, хриплым от того, чего не должно быть в горле живого существа. – Я думал, это ты меня зовешь.
Он сплюнул на землю кровь.
Подняв голову, я посмотрела в небо, но Дамиана и Барнаби было не видно. Я позвала на помощь, но никто не отвечал.
Я обхватила Ашера руками, и он упал мне на колени. Подтянув его на себя как можно больше, я наклонилась, чтобы услышать его голос.
– Я думал, это ты зовешь меня в ночь на свидание. Вот ведь ирония? – он закашлялся так сильно, что мне было трудно его удержать. Изо рта текло что-то более густое, чем кровь. Я держала его, пока его жизнь вместе с кровью вытекала и впитывалась в землю, и орала:
– Дамиан!
Издалека послышался крик, но больше ничего.
– Не умирай, Ашер, пожалуйста, не умирай.
Он кашлял, пока не выплюнул что-то темное, почти черное. Изо рта почти сплошным потоком лилась кровь. Потрогав его кожу, я почувствовала, что он совсем холодный.
– Если ты выпьешь крови одного из ликантропов, этого будет достаточно, чтобы тебя спасти?
– Если прямо сейчас, то возможно, – ответил он тихо и хрипло.
Я вытерла с его лба холодный пот.
– Как сильно ты ранен?
Проигнорировав вопрос, он очень тихо сказал:
– Знай, Анита, что видеть себя твоими глазами было бальзамом для моего сердца.
У меня окаменело горло от слез.
– Пожалуйста, Ашер, не надо.
Из уголка его глаза вытекла капля чистой крови.
– Будь счастлива со своими двумя кавалерами. Не совершай тех же ошибок, которые много лет назад делали мы с Жан-Клодом, – он коснулся моего лица мокрой от крови рукой. – Будь счастлива у них в руках, ma cherie.
У него начали трепетать веки. Если он отключится, мы можем его потерять. Но в ночи со мной не было ничего, кроме звона цикад и ветра. Где все, черт их побери?
– Ашер, не теряй сознания!
Он открыл глаза, но никак не мог сфокусировать взгляд. Я почувствовала, как запнулось его сердце, пропустив один удар. Он мог жить и с сердцем, которое не билось, но сегодня я знала, что если остановится сердце, все кончено. Он умирал. Никки сломала что-то внутри него, и вылечить это было нельзя.
Я поднесла к его губам свое правое запястье, обрамленное белыми бинтами.
– Возьми мою кровь.
– Пить твою кровь – значит дать тебе силу над любым из нас. Я не хочу быть твоим рабом больше, чем уже есть.
Почувствовав на щеках обжигающие слезы, я поняла, что плачу.
– Не дай Колину тебя убить. Пожалуйста! Пожалуйста!
Прижав его к себе крепко-крепко, я прошептала:
– Не покидай нас, Ашер, – и почувствовала за мили от нас Жан-Клода. Почувствовала его панику при мысли потерять Ашера. – Не покидай нас, не сейчас. Не теперь, когда мы тебя нашли. Tu es beau, mon amour. Tu me fais craquer.
Он неожиданно улыбнулся.
– Разбиваю вам сердце, а?
Я целовала его щеки, его лицо и плакала, роняя горячие слезы на его шрамы.
– Je t'embrasse partout. Je t'embrasse partout. Хочу целовать тебя всего, mon amour.
Он посмотрел на меня.
– Je te bois des yeux.
– Не пей меня своими глазами, черт побери, выпей меня губами.
Я зубами сорвала бинт с правого запястья и приложила обнаженную теплую плоть к его холодным губам.
– Je t'adore, – прошептал он, и в мою руку вонзились клыки. Остро и глубоко. На моей коже сомкнулись губы. Его горло двигалось, когда он глотал. Вглядевшись в его светлые глаза, я почувствовала, как у меня в голове словно отдернули занавеску, убрали щит. Тошнотой накатила одна продолжающаяся боль, а потом вдруг не осталось ничего, кроме нарастающего тепла. У меня даже не было времени начать паниковать. Ашер накрыл мой разум теплой волной океана, лаская, доставляя удовольствие. Меня с головой захлестнуло щекочущим кожу, лишающим дыхания потоком, и я осталась сидеть мокрая, хватая губами воздух. Встав надо мной на колени, Ашер осторожно уложил меня на землю.
