Суперкиска в моем воображении сделала шаг вперед, потом достала видеокамеру, включила запись и заорала: «Тишина на площадке! Мотор!»
Одним быстрым движением Ной поставил меня на колени, его гигантский изголодавшийся «дружок» выпрыгнул из тюрьмы и оказался у меня. Могу поклясться, на его головке у щели блестела слеза.
«Ваше гигантское величество, молю, позвольте мне слизнуть эту слезу. Большие мальчики ведь не должны плакать, а вы, боже, какой же вы большой».
Ной зашипел, когда мой язык вышел изо рта и слизнул эту драгоценную капельку влаги. Уголки моих губ торжествующе шевельнулись, и я продолжила пытку. Я поцеловала его всем ртом, а потом исторгла негромкий жадный стон, губами обхватила головку и начала энергично сосать.
— Черт, твою мать, — прорычал он, отдергивая от себя мою голову.
Мне повезет, если после наших игр я не останусь совсем лысой. Посмотрев на меня, он произнес глухим, хрипловатым голосом:
— Так ты хочешь пожестче, да? Я могу быть жестким. — Его слова пролетели по воздуху и, подобно змеиному языку, дотронулись до чувствительного места у меня между ног. — Кажется, тебе нужно напомнить, кто здесь главный, Дилейн.
Свободной рукой он сжал основание члена, немного присел и вставил головку мне в рот.
— Не двигайся, — приказал он. — Сейчас я буду командовать, а ты подчиняться.
Взявшись обеими руками за мою голову, он заработал бедрами, безжалостно и вклиниваясь в меня настолько, насколько позволяла глубина моего рта: он бился о заднюю стенку горла. Если честно, я выдерживала этот напор с трудом. За последнюю пару лет Ной меньше в размерах не стал, ни в каких размерах не уменьшился. Челюсти мои были раскрыты максимально, но мне при этом все же удавалось губами обхватить зубы, чтобы не поцарапать кожу моего восхитительного лакомства.
— Сильнее, Дилейн. Соси сильнее, — прорычал он, и приказание его прямиком передалось моим изголодавшимся частям тела — они, кто бы сомневался, сразу ожили. Внизу у меня начался такой потоп, что хоть поддон подставляй.
Его бедра шли в атаку, давая мне чуточку больше, чем я могла воспринять. Я подавилась, что заставило стенки горла еще крепче сжаться на члене. Ной многоэтажно выругался, вышел из моего рта и поставил меня на ноги. После чего обрушился на мои губы в яростном поцелуе.
С силой и скоростью сверхчеловека он забросил меня на плечо и взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Не останавливался он до тех пор, пока не добежал до нашей спальни. Потом ногой открыл дверь и швырнул меня на кровать. Туфли и одежда разлетались по всей комнате, пока он торопливо раздевал себя и меня. Потом моя нижняя часть была приподнята над кроватью, ноги оказались заброшены ему на плечи, шея согнулась под неудобным углом, и лицо Ноя нырнуло между бедер, именно туда, где его так ждали.
— Боже! — воскликнула я, почувствовав его губы, язык, зубы. Он пожирал меня заживо, и это было самое восхитительное ощущение в мире.
Его пальцы раскрыли мои складки, обнажив потаенные глубины, и начали круговыми движениями гладить клитор. То было эротическое представление его выдающихся способностей, и мне достались билеты в первый ряд. Я увидела и почувствовала, как его язык протолкнулся в мой вход. Как длинная толстая змея, он начал гладить меня внутри. Потом его пальцы легли на кнопку удовольствия и начали теребить ее с идеально выверенной скоростью и силой.
— Ной… прошу, — взмолилась я, извиваясь, насколько позволяла его хватка. Я тянулась бедрами вперед, желая большего, хоть его лицо и так уже зарылось в мою нежную плоть. Держа раскрытыми мои нижние губы, он всосался в клитор, быстро поглаживая языком затвердевший бутончик. Потом немного оттянул его ртом и отпустил с чмокающим звуком. Потом снова всосал его, медленно оттянул и опустил. Он смотрел на него, облизывая губы.
— У тебя самая сладкая на свете киска, Дилейн. И она моя!
Мне нравилась его собственническая натура, но, играя роль, я не могла не добавить с вызовом:
— До завтрашнего дня, придурок.
Ной оскалил зубы и зарычал, лицо его исказилось от ярости — он был исключительным актером. Не особенно церемонясь, он поднял меня с кровати и прижал к стене своим телом. Его губы оказались у моего уха, я услышала тяжелое дыхание.
— Через два дня ты сама будешь колотить в дверь, моля о сексе, — сказал он, беря меня за ягодицы и поднимая с пола.
— Вряд ли, — прошипела я, обнимая его ногами.
В ответ Ной впился зубами в нежную кожу на том месте, где шея встречается с плечом. Резко и неумолимо он двинул вперед бедрами и вошел в меня.
Не сдержавшись, я вскрикнула от удовольствия и прижалась затылком к стене. Лицо мое перекосилось, я сжала зубы, отдаваясь грубому, животному чувству. Именно такое мне и было нужно.
— А тебе это нравится, да? — произнес он с улыбкой, наматывая мои волосы на одну руку и удерживая меня на весу другой.
Потом он вышел из меня и вонзился снова с такой силой, что я подпрыгнула на стене.
— Ты обожаешь мои злые ласки, — прорычал он, подчеркивая каждое слово движением бедрами и с каждым толчком входя в меня все глубже и глубже. — Можешь отказываться, но мы оба знаем, что эта киска принадлежит мне, Дилейн.
Я впилась ногтями в его спину, притягивая к себе, пока сила его ударов поднимала и опускала меня по стене. Я прижалась губами к его шее и почувствовала соленый вкус его пота, смешанного с гневом.
Это мой Ной. Мужчина, способный довести меня до края безумия и вернуть обратно, не позволив шагнуть через край, но лишь для того, чтобы повторить все это снова и в конце отпустить меня в целое море оргазмов, бушующее под изрезанным утесом.
Ной-любовник был идеальным существом.
Пришел оргазм. Я выкрикивала его имя, а он лишь издавал короткий рык с каждым ударом бедрами. И потом мое тело превратилось в студень.
— Я с тобой еще не закончил.
Голос его прозвучал требовательно, самоуверенно. Он оторвал наши переплетенные тела от стены и отнес меня на диван. На этом диване он в первый раз заставил меня делать минет, и коллаж из образов того вечера заполонил мои мысли: Ной возвышается надо мной, одна нога его стоит на диване, член ходит у меня между зубами.
Суперкиска нажала клавишу обратной перемотки и показала все это мне снова с дьявольской улыбкой на лице.
Он вышел из меня и перевернул на живот. Одна рука надавила мне на середину поясницы, а пальцы второй углубились в меня. Потом он извлек их, провел скользким доказательством моего оргазма через долину, простирающуюся до моего второго входа, проник в него и смазал его естественным лубрикантом, который произвело мое собственное тело.
В этой игре я, конечно, была стопроцентной добычей, но характера по-прежнему не утратила. Я бросила на него через плечо убийственный взгляд и презрительно обронила:
