Белый дворецкий молча повернулся и направился по широкому холлу к ступеням винтовой лестницы.
Послышался легкий стук — дверь за нами закрылась.
Я покрепче перехватил посох и, озираясь по сторонам, последовал за дворецким.
Внутреннее убранство замка разочаровывало. Стоит отметить, что архитектурный замысел было вовсе недурен, но вот воплощение его решительно никуда не годилось. Между камнями имелись зазоры чуть ли не в большой палец, колонны заметно отклонялись от центра, полировку пола не довели до конца и многие плиты остались шероховатыми. В воздухе, не оседая, витала тончайшая белесая взвесь.
Уже ступив на первую ступень лестницы, я мысленно отметил отсутствие настенных украшений — картин, шпалер или ковров. Замок производил впечатление незавершенности. «Возможно, из-за отсутствия гармонии?» — подумал я, поспешая за молчаливым дворецким, дергавшимся на ходу, как марионетка.
Поднявшись наверх, он свернул налево и через некоторое время остановился у закрытой двери.
Дверь со скрипом распахнулась.
Дубовые двери, во всяком случае хорошо сработанные, скрипеть не должны, но в доме Белого мага все было сделано небрежно. Мне оставалось лишь покачать головой и следом за дворецким переступить порог.
Сводчатый потолок поддерживало вдвое больше белых дубовых столбов, чем обычно используют в такого рода сооружениях. Как и весь замок, просторная комната была полностью, от мраморных плит пола до гранитных стен и дубовых дверей, выдержана в белом цвете. Мой наметанный глаз сразу отметил, что обшивка стен сделана из рук вон плохо.
Поднявшееся из-под ног облачко белой пыли едва не вынудило меня чихнуть. У северной стены комнаты находился мраморный камин, не имевший ни решетки, ни подставки для дров — никаких железных деталей. В очаге виднелась кучка давно остывшей золы.
На дубовой обшивке внутренней стены красовалось с полдюжины светильников из белой латуни. Точно такие же светильники имелись и на противоположной стене, в промежутках между высокими, от пола до потолка, окнами. Янтарного оттенка стекла были вставлены в ромбовидные рамы. Они были открыты, но воздух все равно имел привкус пепла.
За столом сидели мужчина и женщина.
Красноглазый беловолосый дворецкий отвесил им низкий поклон, повернулся и вышел, оставив меня стоять перед ними с посохом в руках.
Антонин и темноволосая женщина — Сефия — подняли глаза от тарелок.
— Надеюсь, ты разделишь с нами трапезу? — промолвил чародей беззаботным и приветливым тоном, как будто встретил заглянувшего на огонек старого знакомого.
Улыбнувшись — хотя от этой улыбки меня едва не стошнило — я поклонился и с той же учтивостью ответил:
— Благодарю за любезное приглашение, славнейший из Белых магов.
Желудок не протестовал: Антонин и вправду являлся славнейшим из живущих Мастеров хаоса.
— Надо отдать юноше должное, Сефия, — заметил маг. — Он выказывает уважение.
— Его вежливость проистекает вовсе не из уважения, а из умения себя вести, — почтительно, но без подобострастия отозвалась Сефия. Голос ее показался мне смутно знакомым.
Приглядевшись к женщине, я не мог не отметить, что с прошлого раза внешность ее несколько изменилась. По-прежнему темные волосы стали заметно короче, цвет глаз колебался между серым и голубым, а кожа сделалась бледной, словно под ней...
Я заставил себя сосредоточиться на другом. Нельзя решить все проблемы одним махом.
— К тому же, он слишком чувствителен, — добавила Сефия, пригубив из стеклянного бокала. — Большой опасности не представляет: стать достойным противником ему мешает излишняя порывистость.
Я понял, что она хитро и умело пытается заставить меня разозлиться и потерять самообладание.
— Не соблаговолишь ли объяснить, что побудило тебя следовать по моим дорогам и привело к моим дверям? — спросил, приподняв бровь, Антонин. — Я уж не говорю о доставленных мне мелких неприятностях.
Он вперил в меня взгляд, и глаза его побелели, однако мое внимание было приковано не столько к нему, сколько к стремительно сгущавшемуся в комнате хаосу.
— С тобой любопытно иметь дело, носитель Черного посоха, и в некоторых отношениях ты мог бы оказаться мне полезным... — улыбнувшись, Белый маг поднял руку, и меж его большим и указательным пальцами появился огненный шар. — Да и я тебе тоже. Ведь ты, наверно, хотел бы узнать больше о природе огня. Мне нравится дарить людям знания.
Кожа моя начала зудеть, а в комнате почему-то потемнело, хотя небо за окнами оставалось ясным и настенные светильники горели по-прежнему.
— Всем людям? — спросил я, с трудом выдавив смешок. Горло мое вдруг пересохло, словно оказалось забитым паутиной.
— Всем, не всем... так ли уж важно? Это ведь ты явился ко мне. Явился сам, и у тебя наверняка есть уйма вопросов, на которые тебе не удается отыскать ответы.
Антонин опустил руку (огненный шар при этом исчез), отодвинул стул и встал. Оказалось, что ростом он ниже меня.
Подавшись назад и набрав воздуху, я бросил взгляд на открытое окно и, когда молчание уже стало затягиваться, кивнул.
— Да. Ты прав.
— А зачем они тебе нужны? Только чтобы выяснить то, о чем со страху умалчивали мастера Отшельничьего? Или ради могущества и власти, привлекающих всех истинных искателей знания? — голос его сделался медоточивым, полным завораживающей рассудительности.
— Отшельничий не боится ни тебя, ни меня, — сказанное не вызвало у меня внутреннего протеста, но именно по этой причине мне стало не по себе.
— Правда? Впрочем, о чем я — ты бы не стал говорить неправду. Однако почему бы тебе не объединиться с нами для поиска ответов, которые Отшельничий скрывает от всего мира?
— Не уверен, что поиск ответов сам по себе дает магу право их получить. Точно так же, как развязывание войны еще не дает правителю права на победу, — ляпнул я, сдуру не успев даже подумать, что говорю.
Антонин нахмурился и сделал шаг ко мне.
— Похоже, этот юноша не рвется стать твоим подручным, — проговорила Сефия с натужным, резавшим мой слух смехом.
Я покосился в ее сторону.
— Хочешь вступить в наше Белое Братство?
— Это едва ли, — ответил я с сухим смешком, больше походившим на надсадный кашель.
— Он не трус, Сефия, — заметил Белый маг. — Только вот умом не блещет.
Нельзя было не признать, что его оценка моей персоны полностью соответствовала действительности.
— Ну что ж... — Антонин воздел руки. — Позволь мне без лишних слов показать тебе кое-что в действии.
Шипящая огненная струя устремилась ко мне, но отразилась от моего вспыхнувшего на миг чернотой посоха.
— Посох твой хорош, — с улыбкой произнес Антонин. — Но и самый лучший посох не даст ответа ни на один вопрос.
