— Был, — нехотя согласился Сэнсей, — а теперь вот здесь.
— Самолетом, что ли, долетел? — настырничал Агафон. — Так ведь, по-моему, рейсов на сегодня больше не было…
— Меня на истребителе подвезли, — шепотом произнес Сэнсей, — с нашего «консервного» аэродрома. Только это секрет, ни-ни! Понял?
— Понял, конечно, — Агафон и впрямь не усомнился. — А на фига ты сюда понесся?
— Потому что дело шибко срочное. Хозяин наш, который вместо Ворона, решил вас отсюда под хорошую крышу забрать. Во-первых, потому что вас тут невпротык как много, а во-вторых, потому что те, с которыми вы в деревне Конец разобрались, это место уже засекли. И ближе к ночи, когда вы совсем окосеете, эта команда возьмет вас голыми руками и тихо порежет.
— Блин, откуда они узнали?
— Разберемся со временем. А сейчас» самое главное: где ключики и этот самый кубик с шайбой?
— У меня лежат, в кармане.
— Давай сюда. Ты им цены не знаешь, торговаться я сам буду.
— Как скажешь, — пожал плечами Агафон, — я их так и так тебе бы отдал.
Он достал из кармана коробку из-под французских духов и передал ее Сэнсею.
— Ключики тоже тут, — пояснил Агафон, приоткрывая коробку и показывая Сэнсею содержимое.
— Ясно, — кивнул Сэнсей, пряча коробку в карман штанов. — Теперь дальше. Очень может быть, что дядя Саня и те друзья, к которым я по глупости вас спровадил, куплены теми, с кем вы в Конце воевали. Поэтому по-простому отсюда вам лучше не уезжать. Через четверть часа после того, как я отсюда отвалю» сюда наедет ментура. Якобы по жалобе соседей, что тишину и порядок нарушаете. Проверят документы — у девок с ними нелады. В общем, вас якобы заберут. Ругайтесь, кричите, обещайте в Комиссию ООН по правам человека пожаловаться. Драться, наверное, не стоит, а то этим самым ментам придется вас обласкать дубьем. Оружие не трожьте, пусть лежит где лежало. Вам оно без надобности, а менты его искать не будут. Все понял? Бабам и калеке ничего не говори, только нашим парням. Все понял, еще раз спрашиваю?
— Без проблем, усек, от и до.
— Ну и молодец, раз так. Оповещай мужиков, а мне пора. Меня тут, поблизости, в Шереметьеве, истребитель ждет. За мной не ходи, понял?
— Все, пошел! — Агафон пожал руку Сэнсею и двинул обратно во двор дачи, а Сэнсей заспешил куда-то за угол улицы.
Там его дожидался большой черный джип «Гранд-Чероки» с тонированными стеклами, за рулем которого сидел небольшой коренастый мужичок в майке «Стенфорд юниверсити» и в бейсболке синего цвета. Сэнсей быстро пролез в салон и отрывисто скомандовал:
— Давай, Лосенок, жми отсюда!
Сэнсей вытащил из-за пазухи небольшой прибор, похожий на маленькую видеокамеру, щелкнул тумблером… и произошло настоящее чудо.
Вместо Сэнсея в салоне джипа появилась Зинаида Баринова.
Лосенок, однако, никакого удивления не выказал, а спокойно дал газ, и джип ринулся вперед, унося с собой ключики и таинственный кубик с шайбочкой. Меньше чем через полчаса он уже въезжал в ворота охраняемого поселка ЦТМО, а еще через десять минут кубик с шайбочкой, как и ключи «Switzerland» и «Schweiz», лежали на столе Чуда-юда, а он внимательно рассматривал их в лупу. На лице Сергея Сергеевича было напряженное, недоверчивое выражение. Он, похоже, не верил глазам своим.
Зинаида скромно сидела в кресле, положив ногу на ногу, ждала результата «экспертизы».
— Ключи подлинные, — вынес вердикт Баринов. — Уже за это спасибо, Зинуля. А вот насчет кубика мне очень даже неясно. Во всяком случае, нам о нем ничего не известно. Тот, что вез с собой Ворон в жестяной коробке, очень похож, но явно крупнее, а тот, что у нас похитили в 1986 году, был еще больше. И там нет никаких шайбочек.
— Судя по поверхностному экспресс-анализу памяти Агафона, эта штука ставит устойчивые имитационные картинки не хуже нашего ГВЭП-12п, — Зинаида щелкнула наманикюренным ноготком по корпусу приборчика.
— Все равно, принцип действия у него иной. Очень занятно, придется все это изучить… Зинаида криво усмехнулась:
— Сергей Сергеевич, а вам не кажется, что нам еще на триста лет хватит изучения всяких загадочных предметов? Два года бьемся над перстнями Аль-Мохадов, практически не сдвинувшись с места. Тот немец, который занимался ими во время войны, по-моему, узнал больше нашего. Теперь еще два «магических» кубика…
— Зинуля, на тебя не угодишь, ей-Богу! — хмыкнул Чудо-юдо. — Другая бы вопила от восторга, что здесь, в ЦТМО, где она заместитель директора по научной части, постепенно сосредотачивается техника, которая войдет в обиход, может быть, только к концу XXI века! А может, и вообще эдак в 3000 году! Этим надо гордиться, невестушка. Нами уже сделано столько, что если бы все это обнародовать, то ты и я стали бы нобелевскими лауреатами.
— Повесить нас надо, — мрачно пошутила Зинаида, — в портретной галерее. Или, на худой конец, высечь на мраморной доске.
— Не ерничай, Зинка. Ты вспомни, что сейчас творится. Нашу науку гробят, давят фундаментальные исследования — почти повсеместно. Прикладную науку тоже, тем более что у нас под термином «прикладная наука» прежде всего, подразумевалось нечто связанное с космосом, ядерными бомбами, двигателями, броней и иными хреновинами. Кому-то там, — Чудо-юдо неопределенно махнул рукой, имея в виду не то Запад, не то Кремль, — пришло в голову, что мы слишком умные. Русский Иван должен быть дураком, малограмотным, простодушным, суеверным, боязливым, не видящим дальше своего носа. При этом он должен стремиться только к своему семейному благополучию, трудиться исключительно ради того, чтобы заработать денежки, скопидомничать, чтобы приобретать западные товары. В меру, конечно, чтобы не смести все с полок. Еще он должен пахать и сеять, молиться Богу, добывать нефть и газ на вечной мерзлоте. Ну, конечно, по молодости лет пить водочку, гулять с девочками, смотреть порнушку и боевички, забивать уши всякими роками и попами, рэпами и рейвами. Наверно, неплохо, если кто-то будет торговать и воровать. Пусть некоторые будут богатенькими, а другие на них облизываться. Но при этом интеллект, умы, идеи надо либо вывезти, высосать из страны, либо просто выморить. Нас долбят: на кой черт нужен космос, ядерная энергия, химия, все зряшный расход денег и вред окружающей среде. Каждый козел-газетчик пытается убедить, что мы во всех сферах науки и технологии отстали навсегда, а раз так, то чего беспокоиться, изобретать велосипед — Запад сам все для вас придумает и научит, какие кнопки нажимать. Тебе это понятно, деточка?
— Понятно, Сергей Сергеевич. И вы считаете, что мы со своими разработками противостоим проклятым империалистам, защищаем Родину и героически спасаем погибающую советскую науку?
— В общем, если бы ты не говорила это с иронией, то была бы права. Мы разрабатываем методы ускоренного обучения. То, что в нынешних условиях объем накопленной человечеством информации нарастает по экспоненте, ты наверняка слышала. Если учить так, как учат в нынешних школах, «возрождая», как идеал, царскую гимназию, то далеко не уедешь. То, что в XIX веке было хорошо, в XX
