совместные детские дни в Миддлхэме?'
'Я никогда о них не забывал. Поэтому я всегда и любил Миддлхэм. Мне бы хотелось оказаться там сейчас...вместе...с нашим сыном...'
'Время проходит, Ричард. У нас были и плохие дни...Я никогда не забуду те, проведенные в жаркой и дурно пахнущей кухне...Сейчас они иногда возвращаются в мою память...я сплю...потом просыпаюсь и испытываю благодарность, что все закончилось. Но нам необходимо смотреть в будущее. Когда я умру...Я хочу, чтобы ты был счастлив, Ричард'.
'Не могу даже надеяться на это'.
'Будешь. Ты одержишь победу. Станешь великим правителем, - превзойдя в масштабах твоего брата. Ричард, я очень хочу, чтобы ты был счастлив. В таком случае все минувшее окажется стоящим себя'.
'Ты поправишься', - твердо произнес король, - 'и тогда у нас появятся дети - сыновья...сыновья и дочери'.
'Да', - ответила Анна, дабы его утешить. 'Да'. И она попыталась притвориться, что верит в такую возможность.
Наступило Рождество. Его провели в Вестминстере, намереваясь сдержать данное Ричардом обещание позаботиться о дочерях брата. Король велел привезти девушек на празднования. Он сказал, что для них следует изготовить платья, достойные уровня принцесс, таким образом, Елизавета Йорк оказалась наряжена столь же великолепно, как и королева.
Елизавета выглядела прекрасно, - пребывание в убежище никак не причинило ей вред. Девушка сияла, веселилась, - то есть очевидно радовалась, что, наконец-то, освободилась.
Она демонстрировала заметное уважение милостивому к ней монарху. Длинные золотистые волосы, льющиеся по плечам, делали Елизавету сказочной красавицей, что составляло разительный контраст с Анной, которая, пусть и совершая отважные усилия, казалось исчезающей на глазах.
Агенты Мортона при дворе обратили внимание на отношение к Ричарду Елизаветы, как и на то, что он оказывал ей должное почтение. Они послали весточку епископу, и тот ужаснулся нахождению принцессы в Вестминстере и явному ее от этого удовольствию. Также Мортона встревожили отчеты о королевской любезности к девушке и о готовности Елизаветы развлекаться.
Любой союз Елизаветы Йорк не с Генри Тюдором превратил бы план сделать его королем в невозможность. Девушке нельзя было выходить замуж...пока Тюдор не явится, дабы предъявить на нее свои права.
Мортону категорически не нравились разговоры о любезности Ричарда по отношению к Елизавете. Его задачей было добыть престол для Генри Тюдора, и епископ, проницательный интриган, понимал, - клевета на монарха приобретет немалую весомость, равную победе в сражении. Итак, замуж принцессу пускать нельзя.
В то же время навет предоставлял шанс еще сильнее опорочить Ричарда.
Почему бы не распространить намеки, что он рассматривает вариант вступить в союз с собственной племянницей? Да, король был женат на Анне, но крошечная порция яда легко бы ее убрала, и тогда супруг бы освободился.
Согласно поступающим донесениям, Анна скоро умрет. Она и так с каждым днем все слабее. История прозвучит вполне правдоподобно.
Ричард же не мог понять, почему народ его ненавидит и почему людям нужно продолжать передавать столь грязные сплетни.
Кэтсби и Рэтклиф говорили, что виной тому Генри Тюдор, что вокруг находятся тайно работающие на него агенты, и слухи - одно из оружий, используемых против нынешнего короля.
События наваливались на Ричарда со всей тяжестью. Ему приходилось готовиться к грядущему вторжению Генри Тюдора и видеть день ото дня слабеющую Анну.
Шестнадцатого марта короля вызвали к ее изголовью. Он сел на кровать, держа жену за руку, тогда как комната наполнилась наползающей темнотой.
За стенами население стояло вдоль улиц и вглядывалось в небо, на котором медленно закрывался солнечный диск.
Происходило величайшее затмение, когда-либо наблюдаемое англичанами, и народ полагал, что каким-то образом оно связано с уходом королевы.
Анна ничего не знала о затмении. Она понимала только, что Ричард - рядом, держит ее за руку, и что ей приходится медленно от него ускользать.
'Ричард...' - попыталась Анна произнести его имя.
Король наклонился. 'Отдыхай, дорогая', - прошептал он. 'Это самое лучшее лекарство'.
'Скоро я отдохну', - шепотом ответила Анна. 'Скоро я увижу нашего сына...Ричард, я буду с тобой...всегда...'
На его щеках блестела влага. Ричард удивился. Он давно не ронял даже слезинки.
Монарха охватила крайняя степень отчаяния.
Анна умерла...подруга юности, верная супруга, та, кого он любил даже глубже, чем брата.
Больше рядом с ним никого не появится. Ричард не изменился. Верность связывала его.
Слухи встали в полный рост. Он собирался вступить в брак с родной племянницей.
Елизавета Йорк дала согласие, а Елизавета Вудвилл лишь приветствовала ожидаемый союз. Это снимало накопившиеся противоречия. Едва ли Вудвиллы поднимутся против суверена, женившегося на одной из их представительниц.
Вступить в брак с племянницей! Это же кровосмешение.
'Очень ему свойственно', - говорили люди. 'Королю неведомы угрызения совести'.
Ричард знал, что следует задуматься о следующем браке.
Ротерхэм указывал, - монарх без наследника - готовая проблема. Жениться было необходимо. А народ болтал, - его племянница - сильная и здоровая молодая женщина.
'Так и есть', - отвечал Ричард, - 'не сомневаюсь, когда наступит время, она родит крепких малышей'.
Довольный Ротерхэм донес Мортону, что король размышляет о союзе с племянницей.
Сэр Уильям Кэтсби и сэр Ричард Рэтклиф воспользовались первой же возможностью поговорить со своим сюзереном.
Ричарду не следовало вступать в союз с Елизаветой Йорк. Кэтсби и Рэтклиф тревожились, - как не позволить возобновиться влиянию Вудвиллов, - они опасались, что, дай этой семейке опять вернуться к власти, и дела в стране пойдут тяжело. Соратники откровенно ставили себя на сторону короля и против знаменитого клана. Но и тут следовало продолжение. Верные слуги Ричарда боялись, что брак с племянницей нанесет доброму имени монарха вред больший, нежели тот, что был сделан прежде. Они не сомневались, - Папу Римского убедят даровать свое разрешение. Но такой шаг окажется неверным, поэтому, если король собирается искать невесту, пусть займется этим где-то еще.
'Мои дорогие друзья', - ответил Ричард, - 'вам нет нужды меня предупреждать. Я и не думал жениться на родной племяннице. Это следующий из череды грязных слухов, внезапно принявшихся возникать вокруг моей скромной
