Надя, приподнимая за плечи. — Не стоит держать в себе то, что гложет тебя, как я вижу, уже не один год. Если ты стесняешься посторонних, можешь не говорить сейчас, но в больнице обязательно всё расскажешь.
— Всё нормально, поверьте, всё хорошо, просто нервы шалят. Творческая натура, знаете ли…
— Да-да, всё именно из-за этого, — закатила глаза Надя. — Интересно, и зачем мы тебя в больнице держим? Может, ты абсолютно здоровый человек, и мы тут все ошибаемся? Если так, завтра же выпишем тебя, не вопрос.
— Не надо, — тихо сказал Писатель, отводя глаза. Слова Нади резанули по душе, как игла с необходимым лекарством пронзает кожу.
— Почему? Ты же здоров, как бык. Или я ошибаюсь?
— Я не хочу сейчас об этом говорить, Надежда.
— Хорошо, — она посерьёзнела и тихо сказала, наклонившись к его уху: — Потом расскажешь, в чём дело?
Писатель угрюмо промолчал.
— Пойми, Филипп, какими бы талантливыми ни были врачи, они не смогут тебе помочь, если ты не пойдёшь им на встречу. Я же вижу, что ты сам знаешь, в чём причина твоего пребывания здесь, просто ты не хочешь признаваться в этом самому себе.
— Может быть, — сухо бросил Филипп, отворачиваясь от своего лечащего врача. Теперь перед его глазами плыл строгий орлиный профиль одного из близнецов: тонкая переносица с лёгкой горбинкой, густые нахмуренные брови, длинные русые волосы, свисающие с двух сторон широкими полуовалами, острые черты лица и строгий взгляд моховых глаз, всматривающихся куда-то себе под ноги, заставили Филиппа невольно забыть все свои тревожные мысли и даже усомниться в их серьёзности, так нелепы показались они ему в тот момент по сравнению с этим сосредоточенным, немного грозным, но несомненно справедливым лицом.
— Приехали, — сказал вдруг Николай, глядя куда-то перед собой. Все мгновенно остановились и как-то напряглись: Кристиан плотно сжал губы, Дуня побледнела и испуганно чуть подалась назад, Николай нахмурил свои широкие белые брови, Надя незаметно для остальных нервно сжала ладони в кулаки, и только близнецы, казалось, остались невозмутимы.
Прямо напротив них, на выходе из прибольничного парка стоял Саваоф Теодорович со спящей Евой на руках, а справа от него, скрестив руки на груди, облокотился на дерево Бесовцев.
— Какая встреча! — Саваоф Теодорович улыбнулся во все тридцать два зуба, обводя взглядом присутствующих. Он пробежался глазами по близнецам, проигнорировал Кристиана, непонимающе задержался на Писателе, в конце концов, остановился на бледной, как полотно, Дуне и подмигнул ей. — Надо же, и все в сборе! По крайней мере, с вашей стороны… Это большая редкость. Ева, милая, проснись! Посмотри, кто к нам пришёл!
Ева медленно подняла голову и тут же испуганно огляделась: очевидно, она не ожидала увидеть так много знакомых лиц в одном месте.
— Здравствуй, мой многоуважаемый брат, — вышел вперёд Михаил, как бы загораживая собой остальных. — Признаться, не ожидал тебя встретить здесь… Вот так. Нет, я знал, что ты в Ялте, но… Что за спешка? Обычно ты приезжаешь позже, — и Михаил улыбнулся, копируя выражение лица Саваофа Теодоровича. Ева про себя отметила, что в этот момент они были поразительно похожи: не внешностью, нет, но мимикой, жестами, непроизвольными движениями они были искажённым отражением друг друга.
— Видишь ли, наша общая знакомая Ева по велению судьбы оказалась здесь, ну а я, как истинный джентльмен и благородный рыцарь, не мог оставить девушку в беде.
— А Вы, мой дорогой товарищ? — обратился Михаил к молодому человеку. — Проездом или семейный отдых?
— Можно и так сказать, — прищурился Бесовцев, ответив на вопрос и проигнорировав его в то же время. — Ева тоже наш друг. Не можем же мы оставить её на растерзание её внутренним демонам, — на этих словах он широко улыбнулся, и тонкие бесцветные губы обнажили ряд крупных неровных зубов.
— Смешно, ничего не скажешь, — раздражённо пробормотал себе под нос Николай и, сухо сплюнув, отошёл назад, чтобы не видеть ту, которую он когда-то спас, на руках, как он выражался, изверга.
Ева только что проснулась и не очень хорошо понимала, что происходит. Она заснула на руках Саваофа Теодоровича, когда они смотрели на метель из тополиного пуха; Ева помнила, как он сказал ей о том, что Бесовцев сделал Аглае предложение и что она согласилась, а дальше… Дальше она заснула. Сейчас Ева не была уверена, что вернулась в действительность; она отыскала глазами Писателя, и его вид, такой же сбитый с толку, как и у неё, вселил в неё немного уверенности.
— Близнецы? Кристиан? Что Вы здесь делаете? — спросила Ева немного хриплым после сна голосом. Она почувствовала, как Саваоф Теодорович крепче прижал её к себе.
— Я говорил, что как-нибудь совершенно случайно окажусь в Ялте, — светло улыбнулся Кристиан. — А я никогда не бросаю своих слов на ветер.
Ева перевела вопросительный взгляд на близнецов.
— Мы за компанию, — невинно поднял брови Гавриил, словно в этом не было ничего необычного. Впрочем, Ева уже ничему не удивлялась.
— Кто ещё с Вами? — глухо спросила она, стараясь разглядеть человека, стоящего позади всех.
— Саваоф Теодорович всё верно сказал, все в сборе, — подал голос Гавриил, становясь рядом с братом. — И Дуня, и Надя, и Мэри… Все на месте. Даже Николай здесь.
— Николай? — при этом имени у Евы вдруг замерло сердце. Она осторожно спустилась с рук Саваофа Теодоровича, ступила на землю, опираясь рукой на подставленное плечо, и, чуть прихрамывая на правую ногу, сделала пару шагов вперёд. Там, за спинами её друзей, стоял Николай — тот, кто пять лет назад спас ей жизнь и которого она так непростительно забыла. Он ничуть не изменился: это был всё тот же подтянутый, загорелый, здоровый телом и душой грек, уже много лет живущий на маяке и каждую ночь выходящий на своей маленькой яхте в море.
— Здравствуй, Ева, — сказал он, всё-таки выходя из-за Мэри. Солнце уже село, и Ева не увидела в его глазах печальный блеск. — Наверное, ты не помнишь меня…
— Что Вы! — воскликнула она, словно он сказал что-то непростительное. — Что Вы, конечно, помню!
— Рад это слышать, — слегка улыбнулся Николай, но голос его был равнодушен, если не сказать холоден. — Простите меня, друзья, но у меня дела: пора выходить в море, поэтому сейчас я вынужден вас оставить.
— Вы ещё придёте? — крикнула ему вдогонку Ева с плохо скрытой надеждой в голосе. Саваоф Теодорович слегка нахмурился.
— Несомненно! Но и Вы тоже приходите ко мне. Я всё там же, на старом маяке. Увидите рано утром лодочку на горизонте — будьте уверены, что это я возвращаюсь с дежурства. А теперь до свидания!
И Николай, махнув на прощание рукой,
