чтобы кто-нибудь мешал воплощению его замыслов. Но Рангави учел это при подготовке к своей дерзкой вылазке. Детально изучив часы смены караула, привычки солдат и распорядок их дня, он потрудился также раздобыть турецкую амуницию и завязать знакомство с несколькими греческими поселенцами, которых привлекли к строительству крепости.
Под покровом ночи переодетые ромеи без особого труда проникли на территорию лагеря, где, несмотря на поздний час, царили суета и оживление. При свете воткнутых в землю факелов сотни людей работали кирками, топорами и лопатами, перетаскивая огромные булыжники, бревна, мешки с песком и гвоздями, измеряли пространство вокруг стен. Затеряться в этой пестрой толпе оказалось несложно – никто не обращал внимания на группу блуждающих без дела солдат в облачении чаушей.
Однако вскоре греков окружила группа янычар.
– Что это вы слоняетесь тут без дела? – с подозрением поинтересовался офицер.
К счастью, Рангави успел подготовиться к такой встрече и сообщил, что они являются посланниками Давуд-бея, предводителя балканского корпуса.
– Мы направляемся в арсенал, чтобы передать Юнусу-аге список реквизированного у греков оружия и другого имущества, – с этими словами Рангави протянул янычару заготовленные бумаги.
Офицер долго изучал списки, подозрительно поглядывая на ромеев и почесывая подбородок. В какой-то момент Рангави показалось, что их вот-вот раскроют. В таком случае грекам оставалось только героически умереть.
– Сдавайте оружие, – приказал офицер. Ромеи подчинились, но едва они сделали несколько шагов, как их обступили четверо рослых янычар. Рангави вопросительно обернулся к офицеру. Тот промолвил:
– Мои люди проводят вас куда нужно, – и усмехнувшись добавил: – чтобы вы случайно не сбились с дороги.
Поблагодарив янычара за такую заботу, ромеи двинулись дальше. Офицер не лгал: очень скоро греки запутались в хитросплетениях этого огромного палаточного города, и лишь сопровождающие их безмолвные янычары уверенно ступали по заставленной строительными лесами и раскопанной во многих местах земле, указывая верный путь. В этом недолгом путешествии по вражескому лагерю Рангави старался уловить каждую деталь. Не без удивления он отметил, что тут царят относительная чистота и порядок. Не было столь привычных во многих западных армиях пьянства, распутства и лишнего шума, а воздух не был отравлен запахом гниения и отхожих ям. Организация султанской армии всегда вызывала восхищение Рангави, именно в этом он видел секрет ее успеха. Храбрость и численность всегда уступают железной дисциплине – так повелось еще со времен римских легионов и так будет во все времена. По крайней мере до тех пор, пока люди не изобретут иного действенного способа уничтожать друг друга.
Вскоре ромеев привели к огромному шатру, находящемуся в отдалении от прочих палаток. Здесь располагался один из двух складов, которые обеспечивали лагерь всем необходимым, в том числе одеждой, провиантом и оружием. Последнего здесь было явно в избытке.
У входа в шатер стояла охрана – пятеро вооруженных до зубов стражников-джебеджи[95], рядом с которыми суетился маленький, лысеющий человек с увесистой книгой под мышкой. Не найдя ничего лучше, Рангави обратился к нему:
– По приказу Давуд-бея я разыскиваю главного оружейника Юнуса-агу. Он сейчас здесь?
Услышав, что говорят с ним, человечек живо обернулся и уставился на. пришельцев своими слезящимися глазами.
– Господина сейчас здесь нет. – гнусаво произнес он. – Меня зовут Карагез, я ведаю учетными книгами. Быть может, я сумею помочь?
Рангави без промедления сунул в руки Карагеза необходимые бумаги.
– Давуд-бей требует, чтобы мы доставили ему необходимое снаряжение. Здесь все написано.
Писарь пробежал глазами по документу, почесал щеку и поднял глаза на грека.
– Оставим это до завтра, – распорядился он, возвращая бумаги. – Мой господин сам разберется с этим делом.
Рангави бросил взгляд на сопровождавших его янычар, они с недовольным видом поворачивали обратно, указывая ромеям идти следом, но это означало крах всех его замыслов. Нужно было, во что бы то ни стало пробраться на склад.
– Эй! – грубо окрикнул он писаря, который вновь взялся за свою работу. – По-твоему, я собираюсь торчать здесь до самого утра? Знаешь ли ты, что Давуд-бей послал меня сюда по поручению самого султана! А повелитель не любит, когда его приказы не исполняются.
Резкий тон и самоуверенность грека придавали его словам налет правдивости и потому никто не посмел усомниться в сказанном.
– О Аллах! – в ужасе воскликнул Карагез. – Я и представить себе не мог, что ты действуешь по распоряжению повелителя! Скорее пойдем со мной!
Турок нырнул в темноту шатра, указывая Рангави двигаться следом, но его спутникам пройти не дали.
– Только ты один! – сухо проговорил стражник, загораживая проход перед ромеями.
Пожав плечами, Рангави устремился вслед за Карагезом, который, несмотря на свою хромоту и неказистый внешний вид, передвигался по складу с удивительной скоростью, ловко преодолевая заваленные мешками узкие проходы. Наконец, они добрались до потертого деревянного стола в самом дальнем углу арсенала. Стол был нагружен целыми кипами пожелтевшей от времени бумаги, разбросанной здесь без всякой видимости порядка. Тут же стояла миска с недоеденной похлебкой и кружка с водой. Беспрестанно извиняясь за беспорядок и утирая пот со лба, Карагез очистил стол от бумаг, еды и прочего мусора. Затем, предложив собеседнику присесть, писарь осведомился, чем он может помочь.
– Давуд-бей изъял у греков несколько небольших пушек, – начал Рангави, – чтобы проверить дальность и точность их стрельбы, султан повелел к завтрашнему утру доставить три бочки с порохом.
Карагез внимательно выслушал слова своего гостя, но, почесав свой узкий подбородок, с сожалением промолвил:
– Боюсь, что такими делами я не ведаю, – вздохнул писарь. – Порох можно получить только по распоряжению главного оружейника.
– Так ты предлагаешь мне уйти ни с чем? – повысил голос Рангави.
Глаза Карагеза забегали. Он вновь принялся утирать пот со лба и выдергивать волосы из своей реденькой бородки.
– Что я могу сделать?! – горестно восклицал он. – Я всего лишь ведаю учетными книгами! По велению моего господина составляю реестры хранящегося на складе оружия, провианта, одежды и прочего! Прости меня, благороднейший господин, но я ничем не смогу тебе помочь.
Пылкая речь Карагеза, только развеселила сердце Рангави, и он сказал, позволив себе легкую улыбку:
– Ты хорошо исполняешь свой долг, и я не хочу, чтобы ты понапрасну нарушал спокойствие Юнуса-аги. Покажи, где у тебя здесь хранится порох, и я сам возьму его.
Карагез выпучил глаза и замахал руками в знак протеста.
– Так нельзя! Джебеджи-баши[96]убьет меня, если узнает.
– Он ничего не узнает до завтрашнего утра, – вкрадчиво произнес Рангави. – К тому времени султан уже получит то, что он хотел, и никто не посмеет упрекнуть тебя. Наоборот, узнав о твоем старании, повелитель щедро вознаградит своего верного слугу. Я об этом позабочусь.
Грек
