демократической республики», принята конституция в виде «Крымско-татарских основных законов» и образовано «Крымско-татарское национальное правительство» (или «Директория»), состоявшее из пяти министров (директоров). Возглавил правительство муфтий Челебиев. Директором по внешним и военным делам стал Сейдамет.
Много позже, рассуждая о принятых Курултаем законах, засланный в Крым сотрудник польской разведки, как говорится, слюнки ронял: «Принятия таких законов, которые лучше всего характеризуют дух и стремление татарского народа, не постыдились бы и самые культурные народы Европы». Воистину история повторяется. От Пилсудского до наших дней прослеживается одна и та же линия польских мракобесов: на единение со всеми антисоветскими, антироссийскими силами, в какой бы форме они не существовали. Чванливый шляхтич даже не заметил, что косвенно определил татар, как некультурную нацию, которая-де вдруг удивила «цивилизованную» Польшу.
По сути, для борьбы против Советской власти в Крыму с первых послеоктябрьских дней сформировался союз татарских и украинских националистов с российскими белогвардейцами. «Крымский ревштаб», переименованный в «Штаб Крымских войск» усиленно занялся созданием воинских подразделений из добровольцев, начиная от монархистов и кончая эсерами и меньшевиками. Костяк его сил состоял из трёх крымско-татарских полков. Когда их эскадроны под рукоплескания не только татар, но всех сторонников Временного правительства, входили в Симферополь, то по воспоминаниям современников они пели песню (сочинённую, между прочим, их русскими сподвижниками):
«Лихое племя Чингисхана,
Пришельцы дальней стороны,
Заветам чести и Корана
Мы до сих пор ещё верны…».
В свою очередь большевики и их союзники левые эсеры тоже не сидели сложа руки. В ночь на 16 (29) декабря в Севастополе был создан Военно-революционный комитет (ВРК), взявший власть в городе в свои руки. Один за другим большевистские ВРК были созданы в Алупке, Балаклаве, Симеизе. Вначале января 1918года большевики выбили татарские формирования из Феодосии. Следом пала Керчь. Красногвардейские отряды вступили в Ялту, где им оказали ожесточённое сопротивление крымско-татарские части вместе с примкнувшими к ним офицерами бывшей российской армии. Город несколько раз переходил из рук в руки. Красных поддержала корабельная артиллерия, и к 29 января красногвардейцы одержали окончательную победу.
Решающие события разыгрались под Севастополем. В том же январе крымско-татарские отряды вторглись в крепостной район и попытались захватить стратегически важный Камышловский мост, но встретили отпор со стороны охранявших объект красногвардейцев. Получив подкрепления, красные перешли к наступательным действиям. 25 января близ станции Сирень (Сюрень) они разбили мусульманские формирования и с боем заняли Бахчисарай – фактический оплот всех исламских сил Крыма.
В это самое время в Симферополе заседал Совет народных представителей. Его члены вели нескончаемые дебаты на тему, следует ли оказывать вооружённое сопротивление севастопольским морякам, направлявшимся через Бахчисарай на Симферополь. Джафер Сейдамет заверил собравшихся, что «через несколько дней Севастополь будет в руках татарских войск, которые легко справятся с большевицкими бандами, лишёнными всякой дисциплины». Так повествовал в своих мемуарах участник тех событий, член кадетской партии князь В. А. Оболенский.
Действительность опровергла эти и другие хвастливые заявления. Красные, не встречая особого сопротивления, начали штурм Симферополя. Одновременно в городе вспыхнуло восстание рабочих. Столица Крыма была взята в ночь с 26 на 27 января. Челебиев, поспешивший за несколько часов до этого уйти в отставку, был арестован и позднее расстрелян. Сменивший его Джафер Сейдамет бежал в Турцию.
Состоявшийся 7-10 марта 1918 года в Симферополе 1-й Учредительный съезд Советов, земельных и революционных комитетов Таврической губернии провозгласил создание Советской социалистической республики Тавриды – неотъемлемой части Советской России. Новая власть продержалась, однако, на полуострове недолго.
Вышеупомянутый В. А. Оболенский писал о татарах, «которые с таинственным видом и с довольным блеском в глазах сообщали: «Наши говорят – герман скоро в Крым придёт. Тогда хороший порядок будет».
Так оно и случилось. Нарушив условия Брестского мира, 18 апреля 1918 года на полуостров вторглись германские войска. Вместе с немцами двигались их украинские холуи – так называемая Крымская группа войск под командованием подполковника П. Ф. Болбочана. Оккупанты быстро овладели Симферополем, но потом стали выжидать.
Одновременно повсеместно начались восстания татарских националистов. Они сумели захватить Алушту, Старый Крым, Карасубазар и Судак. Повстанческое движение охватило значительную территорию горного Крыма.
Возникает резонный вопрос: почему спешили крымские татары и не торопились немцы? Исход военного противоборства регулярных германских войск с таврическими большевиками сомнений не вызывал. Не безопасней ли было татарам подождать скорого падения Советской власти?
Наблюдатели приходили к выводу, что немцам, стремившимся создать из Крыма самостоятельное мусульманское государство, которое находилось бы в сфере их влияния, нужно было, чтобы татарское население проявило активность и якобы само освободило себя от русского, то бишь социалистического ига. Немцам было выгодно делать вид, что они лишь поддерживают власть, выдвинутую самим народом. Таким был мотив их выжидания в Симферополе результатов татарского восстания.
А мотив спешки у татар? Вероятно, достаточно тривиальный, связанный с желанием успеть пограбить. Ведь германская администрация могла не позволить нарушать оккупационный порядок. Грабежи сопровождались казнями представителей советской власти, убийствами гражданского населения. Более того, шли гонения на христиан. Резня и насилие приостанавливались только из-за контрнаступлений красных отрядов.
Вновь объявившись в Крыму, Джафер Сейдамет на созванном после его приезда закрытом заседании Курултая сообщил радостную новость: турки отпустили 700 тысяч лир и командировали около 200 офицеров и чиновников для организации новой власти в Крыму. Кроме того, в Севастопольский порт прибыла турецкая эскадра в составе нескольких кораблей.
Однако немцы вовсе не собирались уступать Крымский полуостров турецким союзникам. Уразумев это, Сейдамет сменил ориентацию с протурецкой на прогерманскую. Он так разъяснял своим соплеменникам:
«Хотя с турками нас связывает религия, национальность и язык, но вместе с тем мы уже дошли до такого периода политической жизни, что разум может брать перевес над чувствами… И нам приходится остановиться на такой державе, которая была бы в состоянии отстоять самостоятельность Крыма. Такой державой может быть только Германия».
Заискивание крымско-татарской верхушки перед оккупантами не имело границ. Джафер Сейдамет верноподданнически изливался:
«Есть одна великая личность, олицетворяющая собой Германию, великий гений германского народа… Этот гений, охвативший всю высокую германскую культуру, вознёсший её в необычайную высь, есть не кто иной, как глава Великой Германии император Вильгельм, творец величайшей силы и мощи… Интересы Германии не только не противоречат, а, быть может, даже совпадают с интересами самостоятельного Крыма».
Такому панегирику мог бы позавидовать будущий Гитлер.
Чтобы придать оккупационному режиму благопристойный вид, немцы создали марионеточное правительство. Поначалу премьер-министром был провозглашён Сейдамет. Однако представители земств, городских дум и прочие местные «отцы русской демократии» отказались участвовать в этом правительстве. В результате командующий немецкими
