Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
После докладов Н. Н. Попова и С. В. Косиора собрание актива Харьковской областной партийной организации приняло специальную резолюцию. 17 июля 1933 г. эта резолюция была напечатана в «Известиях», а в большой редакционной статье, помещенной за ней, подчеркивалось, что такая резолюция стала образцом большевистского анализа корней и причин допущенных ошибок, образцом большевистской развернутой критики.
Сразу после собрания партактива Харьковщины, буквально на следующий день – 10 июля 1933 г. Политбюро ЦК КП(б)У решило провести аналогичные мероприятия и в других местах, утвердив повестку дня: «О националистических уклонах в рядах украинской парторганизации и о задачах борьбы с ними». Докладчиками были определены: в Одессе и Тирасполе – А. П. Любченко, в Киеве и Чернигове – Н. Н. Попов, в Днепропетровске – В. Я. Чубарь, в Сталино (Донецке) – В. П. Затонский, в Виннице – Н. Н. Киллерог[644].
Намеченное беспрекословно воплощалось в жизнь. Так, например, уже 12 июля в Киеве доклад, аналогичный харьковскому, в течение трех часов произносил перед тремя тысячами участников собрания Н. Н. Попов. Повторив, по сути, харьковскую резолюцию, киевские коммунисты добавили к ней пункты об особом значении борьбы именно в Киеве против националистических уклонов (большое количество научных и учебных заведений, более высокий, нежели в других местах, удельный вес остатков различных националистических, контрреволюционных партий, организаций и т. п.).
Актив решительно осудил выступление Мыколенко (областной отдел Наркомпроса), «который свидетельствует, что т. Мыколенко не хочет разоружиться»[645]. 13 июля на собрании партактива Донбасса в г. Сталино доклад делал В. П. Затонский. Там же и в тот же день начался и съезд учителей-ударников начальных школ, на котором выступили А. А. Хвыля и В. П. Затонский.
Президиум съезда от имени участников прислал поздравление Совнаркому УССР (В. Я. Чубарю), ВУЦИК (Г. И. Петровскому), Наркомпросу РСФСР (А. С. Бубнову) и ГПУ (В. А. Балицкому). В обращении к последнему говорилось: «Беспощадному мечу пролетарской революции, разоблачающему и уничтожающему врагов трудящегося народа – шпионов, интервентов, петлюровцев, фашистов разных цветов, – органам ГПУ в Вашем лице посылает Всеукраинский съезд учителей-ударников свой пламенный большевистский привет»[646].
Вскоре появились и другие материалы о жизни и смерти выдающегося политического и государственного деятеля Николая Скрыпника. Специальную статью напечатал главный теоретический орган ЦК КП(б)У журнал «Большевик Украины». В ней приведены лапидарные биографические материалы о Скрыпнике до конца 1918 г. Вспомнив о том, что «последнее время тов. Скрыпник был членом ЦК ВКП(б), Политбюро ЦК КП(б)У и Исполкома Коминтерна» (даже не названо ни одной из его должностей с 1918 до 1933 г., кроме, конечно, наркома просвещения Украины), далее идет дословное воспроизведение документа, опубликованного 8 июля в «Правде». Правда, последний абзац из «Правды» был заменен на финальные слова из «Пролетария». И это тоже очень примечательно. Ведь в «Правде» речь шла именно об угрозе великодержавного шовинизма как главной опасности в национальном вопросе. Внесенное изменение «компенсировалось» упоминанием в другом абзаце «мягкой формулой» о необходимости борьбы большевиков Украины против «великодержавных российских элементов»[647].
Впрочем, было и небольшое, «оригинальное», «от себя» – то есть большевиков Украины, точнее редколлегии журнала «Большевик Украины», приложение. Вот оно.
«В своей теоретической работе Н. А. Скрыпник допустил грубые антиленинские, националистические ошибки.
Тов. Скрыпник чрезмерно раздувал значение национального вопроса, предоставляя ему самодовлеющее значение, с чем связано требование “дополнительной схемы” к ленинской теории перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую на Украине, и националистические утверждения о “безбуржуазности украинской нации”.
Он смазывал роль Ленина и Сталина в разработке и развитии теории национального вопроса, “дополнял” ленинизм, что по сути представляло ревизию ленинизма в национальном вопросе.
Тов. Скрыпник борьбу на два фронта в осуществлении национальной политики партии заменил борьбой только против великодержавного русского шовинизма и уклона к нему, что играло на руку украинскому национализму.
Тов. Скрыпник затушевывал контрреволюционную роль Центральной Рады и приукрашивал украинские националистические партии. Он выдвинул и пропагандировал так называемую теорию “национал-большевизма”.
Тов. Скрыпник неправильно оценивал роль рабочего класса и партии в борьбе за правильное решение национального вопроса на Украине. Он трактовал задачу культурного строительства “как ничем не ограниченное национальное строительство”, обосновал принудительную украинизацию в школе – “теория” так называемого “смешанного наречия”; проводил националистическую установку в области терминологии и правописания, которая была ориентирована в направлении отрыва украинской советской культуры от культуры российских трудящихся масс и отстаивала ориентацию украинской культуры на буржуазную культуру капиталистических стран.
Эти националистические теоретические и политические ошибки тов. Скрыпника, которые льют воду на мельницу украинского национализма, неразрывно связаны с другими его грубейшими ошибками в вопросах стратегии и тактики партии, которые (ошибки) помогали троцкистам, правым оппортунистам в борьбе против ленинизма.
Грубые теоретические и политические ошибки тов. Скрыпника, которые по сути переросли в последнее время в определенный националистический уклон от ленинизма, сопровождались полной потерей большевистской бдительности и серьезными практическими ошибками тов. Скрыпника, как руководителя наркомпроса»[648].
Н. А. Скрыпнику инкриминировались не просто политические ошибки, а «грубые антиленинские националистические ошибки», чрезмерное раздувание национального вопроса (коммунисты ведь считают его важным, но не главным – производным от вопросов о классовой борьбе, власти рабочего класса, и эту тонкую грань преодолевать нельзя, не рискуя впасть в национализм).
Упомянуто было о «смазывании роли Ленина и Сталина в разработке и развитии теории национального вопроса». Особенно стоило напомнить о Сталине, ведь в редакционной статье «Пролетария» как-то случилось, что о нем «забыли». Однако времена были уже «не те», подобная «забывчивость» могла дорого стоить, и поэтому спешили застраховаться.
Собственно, в документе что ни слово, то самый страшный криминал, которого вполне хватило бы на самые радикальные «оргвыводы». Отметить стоит разве что два момента (больше потому, что они просто не встречались в предыдущих документах). Николай Скрыпник, кроме всего, обвинялся еще и в том, что «выдвинул и пропагандировал так называемую теорию национал-большевизма», а его «грубейшие теоретические и политические ошибки» «по сути переросли, в последнее время, в определенный националистический уклон от ленинизма».
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
