Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
Видя, что единый фронт гремиалистов стал давать трещину, оппозиция решила провести 24 октября кульминационную и эффектную с пропагандистской точки зрения акцию – Национальный день молчания. Все сторонники оппозиции должны были в этот день остаться дома и не выходить на улицу. Однако день удался только в богатых кварталах Сантьяго. В целом чилийская столица жила обычной жизнью.
Тогда правые перешли к открытому террору – на передний план, как и планировалось, вышли боевики «Патриа и Либертад». За последние две недели октября 1972 года правоохранительные органы зафиксировали в Чили около 60 политически мотивированных актов насилия. Были взорваны железнодорожные линии в Тальке, Винья-дель-Мар, Ла-Серене и Кокимбо. Была обстреляна колонна из 23 тракторов, везшая семена на поля (не забудем, что осень в Чили – период сева). В одном из туннелей между Сантьяго и Вальпараисо был открыт огонь по грузовикам, доставлявшим грузы из порта в столицу[758]. При попытке взорвать железнодорожный мост в провинции Осорио были задержаны местные активисты Национальной партии. Нападениям подверглись здания СПЧ и КПЧ в Сантьяго, Пунта-Аренас и Антофагасте.
28 октября депутаты НП обратились с воззванием к своим коллегам, требуя, чтобы Конгресс больше не подчинялся исполнительной власти.
Казалось, вот-вот – и Альенде сломается. И тогда можно будет воззвать за спасением родины к вооруженным силам. Однако Альенде опередил оппозицию. 27 октября правительство прервало все переговоры с гремиалистами. Президент правильно рассчитал расстановку сил в стране. 1,8 миллиона рабочих и служащих продолжали работать. Армия была лояльна, карабинеры и полиция беспрекословно выполняли указания по обеспечению чрезвычайного положения. Наконец, католическая церковь недвусмысленно встала на сторону Народного единства. Забастовка гремиалистов, особенно водителей и торговцев, была, конечно, очень болезненной. Но именно поэтому с каждым днем росло недовольство населения, и недовольство это было направлено отнюдь не против Альенде, как предполагало ЦРУ.
Во многом Альенде удалось выиграть пропагандистскую войну против оппозиции. Во всех своих выступлениях по радио и телевидению президент убеждал соотечественников, что гремиалисты играют в одну игру с США. Не случайно, что забастовка совпала по времени с наступлением «Кеннекота» на чилийский медный экспорт (судебные иски этой компании против Чили были вынуждены решительно осудить и все оппозиционные партии).
К концу октября 1972 года лидеры оппозиции, особенно из рядов ХДП, пришли к выводу, что забастовка бесперспективна и лишь способствует росту поддержки Народного единства. К тому же с каждым днем правительство и «промышленные кордоны» реквизировали все новые предприятия, хозяева которых участвовали в забастовке. Чтобы как-то смягчить недовольство населения забастовкой, Сенат 31 октября наконец принял законопроект правительства о повышении вдвое заработной платы в связи с августовским ростом цен.
30 октября бывший кандидат в президенты от ХДП Томич заявил, что надо дать народу высказаться на парламентских выборах в марте 1973 года[759]. К тому же выводу пришли и в Вашингтоне. Там решили, что экономике Чили нанесен такой непоправимый ущерб, что уставшее от очередей и дефицита население проголосует за оппозицию.
2 ноября 1972 года Альенде нанес своим противникам решительный удар. Было сформировано новое правительство Чили с участием военных и КУТ. Генерал Пратс, сохранивший пост главкома вооруженных сил, стал министром внутренних дел и лицом, замещающим президента во время его отсутствия в стране. Министерство транспорта и общественных работ возглавил контр-адмирал Исмаэль Уэрта, а Министерство горнодобывающей промышленности – командующий корпусом карабинеров генерал Клаудио Сепульведа. Получалось, что теперь водители грузовиков и профсоюзы ХДП на медных рудниках стали бы бастовать против армии. Не случайно один из лидеров ХДП сенатор Айлвин осудил вхождение военных в кабинет – он понял, что теперь забастовка предпринимателей окончательно провалилась.
Провалился и план ЦРУ по организации военного переворота. Чилийская армия могла консолидировано восстать против гражданского правительства, но никогда не выступила бы против своего командующего. Между тем в армии, по аргентинским источникам, была группа заговорщиков во главе с Каналесом, которую поддерживали несколько высокопоставленных офицеров ВВС. Ключевой фигурой заговора считался бригадный генерал Франсико Эррера[760]. Однако в неофициальной иерархии чилийских вооруженных сил ВВС как самый небольшой род войск стояли на третьем месте после армии и флота, а именно представителей этих родов войск и ввел Альенде в свой кабинет. А уж представить себе, что за бригадным генералом пойдут дивизионные, мог себе только человек, незнакомый с традициями чилийской армии и ее чинопочитанием на прусский манер.
Блестящий ход Альенде по привлечению военных на свою сторону едва не был сорван Социалистической партией. Альтамирано предупредил президента, что если генералам будут предоставлены министерские посты, СПЧ выйдет из правительства, но останется в блоке «Народное единство». Неудивительно, что против военных министров решительно высказалась и МИР.
Альенде пришлось, по сути, поставить собственную партию перед свершившимся фактом. 1 ноября еще заседал пленум ЦК СПЧ, решавший вопрос о своем отношении к вхождению военных в кабинет. Неожиданно пришло известие, что президент уже принял решение. До 4 ноября по избирательному законодательству надо было представить единый список Народного единства для участия в парламентских выборах. Если бы социалисты ушли в оппозицию, то и на выборы им пришлось бы идти самостоятельно, что было чревато полным разгромом. Поэтому ЦК СПЧ нехотя, хотя и большинством всего в один голос, одобрил включение генералов в правительство[761].
Коммунисты, напротив, абсолютно разделяли замысел президента: гарантировать с помощью армии процесс революционных преобразований в стране. Корвалан даже выразил мнение, что военных стоит оставить в правительстве и после мартовских выборов в парламент: возможно, «сотрудничество между военными и гражданскими в правительстве превратится в новую особенность революционного процесса в Чили»[762]. Месяц спустя Корвалан с удовлетворением отметил, что армия превратилась в плотину против подрывной деятельности оппозиции.
Национальная партия, как и МИР, решительно осудила вхождение военных в правительство. ХДП сквозь зубы вынуждена была одобрить этот шаг – ведь ранее сами христианские демократы с надрывом призывали военных взять на себя ответственность за судьбы страны. Теперь это и случилось, хотя и не так, как хотели Фрей и его сторонники.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
