Книга День народного единства. Преодоление смуты - Валерий Шамбаров

Почему европейская история выглядит подчас общемировой? Да потому что европейцы, получив преимущества на морях, стали совать нос в дела всех остальных регионов. А народы и правители этих регионов в дела европейцев не лезли.

Хотя события в разных странах по накалу страстей и масштабам ничуть не уступали Тридцатилетней войне или борьбе за Балтику. Так, во Вьетнаме в результате жестоких междоусобиц возникло государство Чиней. Государство Нгуеней воевало с Камбоджей. Бирманское королевство Таунгу ослабло в драках с царством Лансанг и не могло противостоять опустошительным набегам тайцев, из-за чего бирманцам пришлось перенести столицу из Пегу в г. Ава. Индийскую империю Великих Моголов Шах-Джахан принял после свержения отца расшатанной. Крупные феодалы-джагириды разболтались, чувствовали себя почти самостоятельными властителями. Набрали силу и откупщики-ростовщики, в зависимость к которым попадали не только крестьяне, но и джагириды. А содержание пышного двора, возникшего при Акбаре и Джахангире, строительство дворцов и мечетей требовали новых средств, для чего была узаконена система «подарков» от феодалов. А они, чтобы преподнести «подарки» и получить новые пожалования, влезали в долги к ростовщикам. Разорвать этот замкнутый круг Шах— Джахан не мог, если бы и захотел — самого свергли бы. И он попытался найти выход из положения в возобновлении завоевательной политики деда — подпитывать казну за счет соседей, что было выгодно и джагиридам, получавшим возможность поправить материальное положение за счет добычи. Огромные армии Великого Могола двинулись на юг, на плоскогорье Декана. В 1633 г было захвачено царство Ахмеднагар, в 1636 г. — княжества Биджапур и Голконда. И почти весь полуостров Индостан, кроме самой южной оконечности, оказался в составе империи.

А английскую Ост-Индскую компанию постигла очередная неприятность в связи с пиратством их короля. Карл I и его постельничий Портер после первых удачных рейдов организовали целое предприятие и послали в Красное море эскадру из 4 кораблей. Она ограбила 2 индийских судна, пассажиров и команды подвергали зверским пыткам, чтобы узнать, не спрятаны ли где-нибудь еще деньги. Шах-Джахан, узнав об этом, очень осерчал, весь персонал британской фактории в Сурате арестовали и держали под стражей, пока компания не внесла компенсацию, 170 тыс. рупий. Впрочем, и сама Ост-Индская компания пиратством не брезговала. Воспользовавшись затруднениями империи Мин, воевавшей на два фронта с собственными повстанцами и маньчжурами, английская эскадра бомбардировала порт Хумэнь. И если в прежние времена на такое безобразие китайцы ответили бы силой своего флота, то теперь они оказались беспомощны. Компания огнем орудий вынудила правительство на заключение торговых контрактов.

Ну а Карл пиратствовал, разумеется, не от хорошей жизни. Он и его фавориты изыскивали любые способы добыть деньги. Собирали таможенные пошлины — которые в Британии являлись традиционной статьей дохода королевского двора. Но парламент, прежде чем его разогнали, успел принять закон, что таможенные доходы даются королю только на год, и купцы объявляли сбор пошлин «незаконным», брыкались и увиливали от уплаты. Приближенные Карла придумали еще одну меру: лицам, имеющим не менее 40 фунтов земельного дохода, требовалось явиться ко двору для получения рыцарского звания — под угрозой штрафа. А за возведение в рыцарство бралась плата. Откопали и забытый закон о «корабельных деньгах» — когда-то при угрозе войны собирались средства на флот в прибрежных графствах. Теперь этот налог решили распространить на всю Англию. Подданные возмутились, купец Гэмден отказался платить причитающиеся с него 20 шиллингов. Правда, суд над ним 7 голосами против 5 принял решение в пользу короля, но процесс вызвал скандал на всю Британию, «общественность» бурно выражала поддержку Гэмдену.

Надо сказать, что Англия была единственной крупной западной державой, которую пощадила Тридцатилетняя война. Ее не опустошали войска, как Германию, не разоряли налогами, как Францию. Жилось британцам довольно неплохо, а состоятельная их часть имела куда больше прав и «свобод», чем в соседних странах. Но оппозиция накручивала сама себя и других теориями «борьбы с тиранией», и внутренний кризис углублялся, хотя и среди оппозиции единства не было. Умеренные — пресвитериане — ставили целью поставить монарха под контроль пресвитеров, то бишь под свой. А тех, кто победнее, возвышение олигархов не устраивало, и появлялись более радикальные религиозно-политические течения. «Индепенденты» (независимые) задавались вопросом: если отменять власть епископов в церкви, зачем сохранять то же самое в государстве? И приходили к выводу о необходимости заменить монархию республикой. Дальше шли «левеллеры» («уравнители») — анархисты, вообще отрицавшие необходимость центральной власти и требовавшие полного самоуправления для каждой религиозной общины. А еще дальше шли разные секты — анабаптисты, браунисты, квакеры и пр., считавшие «спасенными» только себя, а весь прочий мир безнадежно погрязшим во грехах и уже погибшим, так что с ним можно было и не считаться.

Король и правительство упорно пытались навести порядок среди своих подданных. Священникам вменялся в обязанность строгий контроль за каждым шагом прихожан, за религиозной жизнью семей. Действовала цензура на письменное и устное слово. Несанкционированные сходки разгонялись. Поскольку в выборные мировые судьи графств тоже попадали оппозиционеры, делами противников власти активно занимались созданные еще Тюдорами Звездная палата и Верховная комиссия (одна по политическим, другая по религиозным преступлениям). Виновные в религиозном диссидентстве представали и перед епископскими судами. Правда, смертные казни не применялись. Оппозиционеров сажали, подвергали телесным наказаниям, членовредительству, а чаще всего штрафам и конфискациям — это больше отвечало интересам безденежного короля. Пуритане и сектанты от преследований по-прежнему бежали за рубеж, в 1630-х гг. страну покинули 65 тыс. человек. Значительная часть устремлялась по дорожке, проторенной предшественниками, — за океан.

И Америка «обживалась». Кроме англичан, голландцев, французов и испанцев, тут появились еще и шведы. Канцлер Оксеншерна готов был расширять владения своей державы где угодно, и возникла Новая Швеция на месте современного штата Делавэр. Значительную роль в американских делах играли и пираты. Голландская Вест-Индская компания разгулялась вовсю, за 13 лет ее корабли захватили и потопили 550 судов, и не только испанских. Английским и французским «джентльменам удачи» конкурировать с ними было трудно. Но они захватили о. Тортуга, являвшийся великолепной базой у входа в Наветренный пролив. Начали отсюда терроризировать корабли, следующие из Америки по проливу между Кубой и Эспаньолой (Гаити), нападать на прибрежные поселения. Испанцы направили карательную экспедицию и очистили остров, пираты разбежались кто в море, кто на Эспаньолу. Но затем сорганизовались, внезапно напали и перебили оставленный на Тортуге гарнизон. Между французскими и английскими головорезами шли постоянные раздоры за главенство. Этим воспользовался губернатор французской колонии на о. Сен-Китс де Пуанси и обратился к пиратскому вожаку Левассеру (впоследствии британец Сабатини вывел его отрицательным героем в «Хрониках капитана Блада»). Левассер получил 49 солдат, поднял над Тортугой французский флаг и стал правителем острова, превратившегося в главную пиратскую базу региона.