— Пока они живы, они должны вести себя как подобает царям, — ответил Рехми-ра.
Это было прямым и явным вызовом. Неужели именно это решение они приняли в те последние тихие мгновения плавания? «Дайте нам хоть пустой образ, в который мы могли бы верить. У нас не осталось ничего, кроме преданности, всё остальное потеряно». Амену смотрел на Тота странным потухшим взглядом.
— Что ж, хорошо, — спокойно произнёс Тот. — Всё, что я ни сделаю, не может иметь значения.
Рехми-ра обернулся и проревел приказ:
— Поднять парус.
Они стояли как трое незнакомых друг другу людей, пока барка пересекала реку. В молчании они поднялись по лестнице царского причала. Наверху Тот остановился; его взгляд против воли сбежал вниз и направо, к ближайшему из прибывших кораблей. Вода стояла очень низко, он видел заполненную людьми палубу, сверкавшие на солнце шкуры пантер, видел, как взволнованная борзая собака, которую держал на привязи один из воинов, прыгала и лаяла на привязи. Кто-то свалился с трапа между бортом и пристанью. Виновник шумной суматохи самостоятельно выбрался на берег и, отряхиваясь, опять зачем-то побежал по тонким сходням. На берег сошёл Нехси в бирюзовом ожерелье. Чернокожий гигант ничуть не изменился, разве что стал чуть постарше, чем когда появился в Вавилоне. Держась, как всегда, прямо, он важно поднялся по семи изъеденным водой ступенькам, выставленным на обозрение отступившей рекой. Негр вёл на поводке золотистого в чёрных пятнах рычащего детёныша леопарда. Несомненно, это был подарок для царицы.
Казалось, Нехси всегда возвращался из таких невероятных путешествий на край света с твёрдым намерением принести какую-нибудь гадость. Последний раз это был царский отпрыск из Вавилона.
И этот, горько подумал Тот, станет в конце концов тихим и послушным. Конечно, этого пятнистого детёныша тоже обучат правилам поведения, восхитительным умным штукам, а потом, прежде чем он вырастет и станет опасным, его благоразумно посадят в крепкую золотую клетку.
— Тьесу, пойдёмте, — пробормотал Рехми-ра.
— Иду.
— Глядите, — внезапно произнёс из-за спин Амену, — вон там, в почётном карауле Нехси...
Тот резко обернулся и упёрся взглядом в знакомые внимательные тёмные глаза. Среди суетившихся воинов стоял, глядя прямо на него, Тиах. На миг и река, и корабли исчезли. Тот увидел безмолвную толпу в Тронном зале, окаменевших солдат и среди них это лицо, упёршееся неподвижным взглядом куда-то ему за спину. Он отвёл глаза. Значит, Тиах был в Пунте, а не в Кадеше.
— Предатель! — прорычал Рехми-ра.
Тот отозвался мрачной усмешкой. «Привыкай, Рехми-ра, — сказал он про себя. — Единственная вина Тиаха в том, что у него не было никакого выбора. Будешь ли ты сам счастливее, если и у тебя его не останется?»
Он повернул на дорогу, ведущую во дворец.
Через час он бесцельно вышел на балкон своей спальни и принялся рассматривать путаницу огороженных дворов, хлевов и огородов, занимавших северную часть дворца. Везде было пусто и безмолвно: все жители Фив до одного или были на пристанях, или толпились на дороге, ведущей ко дворцу, или дожидались в Большом дворе. Они хотели посмотреть на сокровища Пунта, которые в торжественной процессии понесут к царице. Даже сюда, на балкон, долетал отдалённый гул множества голосов, лай борзых и восторженные выкрики. Они раздирали уши Тота. Он вернулся было в спальню, когда в глаза ему ударил отблеск золота близ северных ворот. Жизнь не совсем иссякла: в одном из внутренних дворов копошилось с полдюжины каких-то бедняг. Они явно выполняли какой-то приказ царицы. Больше ничего не могло бы удержать их вдали от событий этого великого дня...
Саркастический настрой мыслей Тота сменился знакомым страхом, объемлющим всё его существо. Что за приказ? Ни один из них не мог сулить ему ничего, кроме плохого.
Он подошёл вплотную к перилам, продолжая рассматривать происходившее во дворе. Там выстроились в линию четыре кресла-носилок. Носилки Хатшепсут сверкали золотом на солнце: именно это и привлекло его внимание. Позади них несколько человек деловито собирали лежачие носилки. Ещё двое сидели на корточках в углу, связывая вместе длинные щепки. При виде всех этих действий глаза Тота сначала раскрылись от удивления. Когда же неизвестно откуда к этим двоим подошёл ещё один человек и стал давать им приказания, он задумчиво прищурился.
Этот последний был одет как жрец некрополя.
Тот вскочил с балкона, быстро прошёл через свои покои и распахнул дверь зала. Слуга, которому полагалось находиться рядом, в дальнем конце коридора перевесился через лестничные перила, пытаясь хоть краем глаза увидеть, как чудесную добычу внесут во дворец. Смирив приступ ярости, Тот подозвал его, дал ему золотой браслет со своей руки и к нему в придачу — несколько указаний. Он ещё постоял, глядя, как надувшийся слуга нёсся по боковой лестнице, затем вернулся в покои и захлопнул дверь.
Когда он проходил через гостиную, Рехми-ра и Амену встали и последовали за ним.
— Что это, Тьесу? — пробормотал Амену.
— Я послал выяснить. — Тот кивнул в сторону внутреннего двора. — А что вы думаете об этом?
— Процессия? — после минутной паузы рискнул предположить Амену.
— Слишком уж короткая: всего четыре кресла-носилок, — с сомнением хмыкнул Рехми-ра.
— И слишком странная, — подхватил Тот, — процессия, которую собирают втайне, за закрытыми воротами, процессия, которой руководит жрец некрополя и которой придётся идти в темноте.
— В темноте?
Тот указал на длинные связки щепы.
— Факелы! — воскликнул Рехми-ра. Он вгляделся получше, перегнувшись через перила. — А зачем лежачие носилки?
— Вот именно! И почему на них ничего нет? — Тот пытался преодолеть всё усиливавшийся страх. — Их где-то загрузят и куда-то понесут.
— Но куда?
— Не знаю! Куда идёт та дорога?
Три пары глаз уставились на засыпанную мелким гравием дорогу, по которой бежал слуга Тота. Она шла мимо внутреннего дворика, где стояли носилки, к северным воротам в стенах дворца, и переходила в улицу, которая разрезала богатую часть западных Фив, задевала край Города Мёртвых и углублялась в пустыню, за которой вздымались западные скалы. Тот вздрогнул и зашагал взад-вперёд по балкону. Неужели она собралась идти ночью в бесплодную долину, расположенную позади скал?
— Это может не иметь никакого отношения к вам, Тьесу, — нарушил молчание Амену.
— Всё, что она делает, имеет ко мне отношение! — Тот опять оперся на перила.
Невдалеке слуга стучал в ворота внутреннего двора.
— Скоро выясним, — добавил он.
— Раз всё делается в такой тайне, они могут и не ответить этому парню, — возразил Рехми-ра.
— Они ответят! — усмехнулся Тот. — Среди них есть жрец, и я послал ему взятку.
