Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
Какая мелкость и мелочность! Какая глупость! Какая гнусность! — тотчас осознал Куропёлкин.
Всё же он, но теперь уже без радости и вяло, добыл из-под мехов ушанки два паспорта. Один — заграничный, на имя Куропёлкина Евгения Макаровича, другой для свободной жизни в свободной стране Российская Федерация. Этот — выданный милицией города Лысьва Пермского края на имя уроженца Таганрога Бондаренко Михаила Тарасовича. Куропёлкин полистал документы, получил подтверждение, что у него, как и у гражданина Бондаренко, нет ни жены, ни детей.
Тоскливо ему стало.
И двигаться куда-либо ему расхотелось.
Потихоньку до него, сидящего на пне, доходило, что он и впрямь возвращён (выплюнут!) в надземную реальность, а она и с жёсткими чемоданными углами, и с покатыми боками, и что делать в ней, он не знает.
373
И снова его напрягли звуки шагов большого зверя или снежного человека.
Миновав сосну с берёзой и протиснувшись сквозь кусты подлеска, вышел Башмак и направился к пню Куропёлкина. У ног Куропёлкина, одетых, кстати, в некое подобие коротких бурок, он остановился и замер. «Сейчас!» — сообразил Куропёлкин, натянул на себя комбинезон Вассермана, украсил лицо очками из стёкол и тряпок, нахлобучил на башку меховую ушанку и понял, что все эти действия и следовало произвести.
Выждав сборы Куропёлкина, Башмак развернулся и будто бы знаком каким-то пригласил (приказал) Куропёлкина направиться за ним, и Куропёлкин без раздумий направился. На расположенном к Куропёлкину боку Башмака высветилась и пришла в движение бегущая строка. «Если желаешь быть укрытым от чужого надзора и от общения с людьми, не вздумай нажимать на что-нибудь во мне. Все надзирающие средства глаз, ушей, щупалец мной отключены. Поразмысли над тем, кто ты и зачем ты. Не торопись…» И бегущая строка задёргалась и исчезла.
Сам же Башмак не исчез, а вёл Куропёлкина за собой. «Чудил бы я сейчас с прапорщиками в грибных местах. А тут чёрти что!» — подосадовал Куропёлкин. И незамедлительно перекрестился. Ни с какими чертями он никогда бы связываться не стал! Ни на какие уловки и коврижки их не поддался бы!.. Даже если бы у Нинон имелся куцый хвост, то и тогда бы он… Фу ты!.. И тут сами мысли обо всём этом были Куропёлкиным признаны очередной глупостью.
Очумел я в этих пробиваниях, посчитал Куропёлкин, голову, видно, отшиб, хоть и был в ушанке.
Однако голова у него не болела.
Теперь дошло до него, отчего услышанные за ручьём шаги Башмака показались ему широкими и тяжёлыми. Башмак как бы и не шагал, а переносил себя каждый раз метра на три на четыре и при этом был будто бы до того весомым, что под ним хрустели валежник и нижние ветки кустов (среди них и дикой смородины, чаще — белой).
Куропёлкин не удивился тому, что Башмак попрежнему просил Каши, будто бы и не попадал в руки маэстро сапожных искусств в пещере при Люке и не был приведён в товарное состояние в каких-либо переулочных «Ремонтах обуви», и передвигался теперь, ощерив свою акулью пасть. И подмётка, вспомнил Куропёлкин, была у него ущербно-стёртая. Значит, такая ему была определена судьба. И значит, и ему, Куропёлкину, определили в поводыри на Земле (или ещё где) именно рваный Башмак.
А Башмак перевёл Куропёлкина через ручей, не такой уж спокойный и ласковый, а переправлявший воду с холодных гор к какой-то неведомой Куропёлкину реке. Не исключено, что к Енисею или к Оби. Аляска была исключена из соображений Куропёлкина. И сам Башмак воды не наглотался. И Куропёлкин ног не промочил, и по скользким камням прошёл будто в войлочных тапках по паркету Эрмитажа.
Далее он следовал за Башмаком часа четыре, они спускались в распадки, поднимались на сопки. Наконец на склоне одной из сопок, на средней её террасе, Башмак остановился, и до Куропёлкина донеслось: «Здесь…». И тут Башмак подпрыгнул и ущербным носком своим ткнул Куропёлкина в правую ягодицу. На боку уже стоявшего на земле Башмака снова высветилась бегущая строка: «Не торопись. Поразмысли, но избегай мелочей и самокопаний. Не ты во всём причина…».
374
Куропёлкин стал ощупывать отсек штанов Вассермана (а как же ещё можно было назвать нижнюю часть комбинезона?), когда же взглянул под ноги, Башмака не увидел. Скорее всего, Башмак выполнил свою функцию и удалился восвояси. Может быть, даже и в «Ремонт обуви» в Газетном переулке. Хотя вряд ли…
В кармане-отсеке же, указанном тычком подмётки Башмака, была размещена палатка и тепловое устройство при ней, действующее, видимо, от батареек. Пользоваться подогревом не было смысла, стояла теплынь. Притом — безветренная. Стоило опасаться энцефалитных клещей. Но Куропёлкин тревожиться не стал, в легкомыслии посчитал, что наверняка его снабдили каким-нибудь спасительным средством или хотя бы сделали прививку от укусов клещей.
А вот с палаткой он разобрался умеючи. В первый раз, что ли?
Собрал, надул (подкачал), что полагается, поставил временное (временное ли?) жилище в умятом ветрами и водой углу сопки.
Пожелание поразмыслить, не торопясь, вполне устраивало Куропёлкина. Главным для него было сейчас желание выспаться, что, улёгшись на спальном мешке, Куропёлкин и разрешил себе исполнить. Выяснилось, а позже и подтвердилось, что палатка обладала свойством быть невидимой, неощутимой (или невещественной) и не должна была позволять чему-либо или кому-либо мешать Куропёлкину отдыхать в спокойствии, обижать его или вредить его благополучию и здоровью, ни странникам лесным, ни внезапной грозе, а грозы в тайге особенно неприятны, ни огню, ни насекомым, ни гадам ползучим, ни птицам, ни зверям, большим и малым.
Последним большим зверем, подумал Куропёлкин, был здесь Башмак.
Палатка его (цвета хаки) будто бы не имелась в реальности, но она была именно реальной и земной.
Днями позже ураганный ветер циклона с юго-запада (Куропёлкин уже разобрался с расположением в небе светил) повалил несколько сосен (березы не падали, корневая система у них глубже и ветвистее), одна из сосен рухнула точно на палатку, но ни одной из своих колючих лап её не тронула, напротив, стала как бы крышей-навесом над палаткой. Можно было предположить, что вокруг палатки сразу же была создана энергетически-охранная зона.
Или её создавало само присутствие якобы энергоёмкого Куропёлкина?
Эти мысли следовало объявить досужими и не имеющими ни разъяснений, ни ответов.
А в день, когда Куропёлкина тайгой привёл сюда Башмак и определил ему место постоя, Куропёлкин рухнул в сон и долго не мог из него выбарахтаться.
375
А когда выбарахтался, ощутил, что нуждается в подкормке и поправке, до того ослаб его организм.
И понял, что состояние последних часов или суток назвать «спал как убитый» никак нельзя.
То, что не убитый, это ладно. Сейчас, в отличие от своего первого путешествия, Куропёлкин не маялся над мыслями, на Этом он Свете или на Том.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
