Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
— Примерь костюм, — попросила Звонкова. — Фигура у тебя стандартная, пятый рост, в плечах, то есть в кости, ты не так широк, как кажешься…
Чтобы не вызвать из-за мелочи раздражение жены, Куропёлкин костюм примерил.
— Прекрасно! — обрадовалась Звонкова. — Ты просто элегантен. Завтра же выйдем на приём в дом к банкиру Сутягину.
— Не пойду, — мрачно заявил Куропёлкин.
— Это почему же? — удивилась Звонкова. — Или стыдишься появиться со мной в обществе?
— Вовсе не потому, — вздохнул Куропёлкин. — Пойми меня… Ты живёшь внутри блистающего шара, я — в сыром углу чемодана из дерматина. И мне надо привыкнуть к твоему окружению…
— Ну и привыкай! — сердито сказала Звонкова.
431
Через несколько месяцев вернулись посланные в Охотск. К тому времени Куропёлкин всё же заставил себя отправиться с женой в Большой зал Консерватории на бенефисный вечер оркестра Плетнёва, даже бабочку под кадыком выдержал и был представлен многим светским людям.
Сегодня же он был приглашён в офис Звонковой. Два парня, недавно защитившиеся в институте на Рождественке, докладывали госпоже Звонковой о своих замыслах. Рисунки и чертежи прилагались. Парни желали оживить деревянный острог Охотска, стены с башнями, церковь и воеводский дом. Куропёлкин одобрительно кивнул. Но спросил: «А это что за рисунок?» «Это объект — вне Охотска. Но рядом. Колодец для работ академика Бавыкина». «Что?! — возмутился Куропёлкин и грозно взглянул на Звонкову. — Никаких колодцев Бавыкина!» «Нас не спросят, — вздохнула Звонкова. — И дело тут не в Бавыкине. А потому давай лучше посмотрим на более важные для нас с тобой хоромы… Вот… И знаете, ребята, тут не стоит спешить. Евгений Макарович высказал пожелание, чтобы эти хоромы состояли из двух строений — блистающего шара (солнце всё же появляется над страной здесь) и дорожного чемодана (сколько начиналось отсюда путешествий по Тихому океану!)».
— Чемодана с ручкой?
— С ручкой! С ручкой! — заверила Звонкова.
— Блестяще! — обрадовались архитекторы. — Мы пойдём.
— Погодите! Ещё одно пожелание Евгения Макаровича. Он теперь воевода в Джугджуре, и для него важно испытывать в острожном воеводском доме ощущения первопроходцев — холод, отсутствие всяческих удобств и прочие некомфорты.
— Поняли! Поняли! — воскликнули архитекторы. — Завтра принесём наброски.
— Почему завтра? Не спешите. Давайте через неделю.
— Ну, вы, Нина Аркадьевна, и…
— Стерва?
— Нет, шельма! И Бавыкин со своими Люками тут как тут!
— Ты на меня дуешься, а я на тебя сержусь, — сказала Звонкова. — И в этом ничего хорошего нет. А Бавыкин тут вовсе ни при чём…
432
Зазвонил телефон.
— Господин Селиванов? Да, Куропёлкин здесь. Вам что-то надо передать ему? Приезжайте в мой офис.
Селиванов приехал.
— Нам Евгением Макаровичем однажды была задана загадка. В Карибских морях он выловил бутылку «Великоустюгского рома». Из бутылки пили. Пробка её для крепости соединения была обмотана плотной бумагой. Евгений Макарович посчитал, что в обмотке — какая-то отчаянная записка, может, с мольбой о спасении, как в «Детях капитана Гранта». Её исследовали во многих лабораториях, и ничего не поняли. Прошу, Евгений Макарович, принять от нас бутылку и так и не разгаданную записку как свидетельство бестолковщины наших аналитиков.
Куропёлкин взял обмотку пробки, развернулась она сама, и возник совершенно гладкий лист с какими-то странными знаками, острыми, вертикальными, с короткими колючими отростками, будто из готики, и вдруг среди них стали проступать буквы кириллицы, сменившиеся машинописным текстом. Вот что прочитал Куропёлкин: «Уважаемый Евгений Макарович! К вам обращаются представители московской диаспоры Троллей уральского и кавказского происхождения. В Москве мы трудимся со времён Великого князя Ивана Третьего. Но нынче с документами происходит всякая билиберда и только некоторые из нас имеют возможность работать водителями троллейбусов. Но всё это наши проблемы и не ради жалоб мы к вам обратились. Мы восхищены вашими походами и выражаем желание, как и в прежних случаях, сопровождать вас в путешествиях и в Андах, и в Кордильерах, и с особой охотой в районе кратера Бубукина. Ещё раз с почтением. Гильдия московских Троллей».
— Ты чего разулыбался? — сказала Звонкова. — Ты чего там шептал «кратер Бубукина»? Дай-ка эту бумагу!
— Мне надо по делам, — заспешил встревоженный Селиванов.
— Спасибо. Мы вас не держим.
— Читай, читай бумагу! — смеялся Куропёлкин.
— Тут какие-то рунические знаки, — сказала Звонкова.
— Вглядывайся в них, и может, тебе что-то и откроется.
— Ты издеваешься надо мной, — расстроилась Звонкова, губы её задрожали. — Прошу тебя, повтори, что тебе открылось.
И Куропёлкин повторил. Слово в слово.
— Так! — возмутилась Звонкова. — Ещё и Анды, и Кордильеры! Вы так и Землю расколете!
433
Они вышли из офиса и направились к машине Звонковой. Сейчас же по плиткам тротуара мимо них проследовал Башмак. Повернулся боком и дал рассмотреть вспыхнувшую на нём бегущую строку: «Земля имеет форму Чемодана». И незамедлительно, не создавая на мостовых пробок, поспешил через проспект Вернадского и вскоре растворился в огнях сумерек…
434
Куропёлкин выгребся из-под земли. Или из-под камней. Встал. Под ним были Анды. А может — и Кордильеры. Красота! И кондор пролетел… И тут планета стала резко уходить из-под его ног. Улетала от него, уменьшалась… И вдруг стала разламываться. На три куска арбуза, потом раскрошился четвёртый… А Куропёлкин остался висеть в черноте, с кожаным «кейсом» в руке. Замок делового чемодана расщёлкнулся, из чемодана вывалились отбойный молоток Стаханова, лопата, лоток золотоискателя, бутылка великоустюгского рома… «Куропёлкин, чего ты стонешь?» — услышал он. И тёплая рука жены легла на его плечо. На табурете их опочивальни ровно светил ночник.
435
На этом наша правдивая история заканчивается. Но в реалиях жизни не кончается.
21 апреля 2011 — 21 августа 2013
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
