Огонь и дым поднялись выше.
— Джой знал, что я ненавижу стрельбу. Хотя я надевала специальные наушники, но все равно вздрагивала от каждого выстрела. А его это забавляло. Он смеялся. Потом он решил, что еще забавнее будет заставить меня стрелять. Из самых мощных пистолетов. «Магнумы» .357, .45, и вплоть до .44. Иногда мне кажется, что он учил меня стрелять, потому что ему нравились острые ощущения, и что он нарочно издевался надо мной, провоцируя на то, чтобы я попыталась обратить какой-нибудь из его бесчисленных пистолетов против него. О, тогда бы он отвел душу, он заставил бы меня пройти через ад, испытать невообразимые страдания — если бы я на это осмелилась. А потом заставил меня учиться стрелять из охотничьих ружей. Это громче. И отдача сильнее и больнее. Из одного такого ружья я его и убила, — закончила Бет. — Из дробовика.
— Тс-с-с.
— Из двустволки. Почти точно такой же, из которой я стреляла этой ночью.
— Тс-с-с. — Декер поцеловал слезу, сбегавшую по ее щеке. — Прошлого больше не существует.
— Это означает, что твоего прошлого тоже не существует?
— О чем это ты?
— Скажи, ты утратил ту открытость, которую здесь нашел? Ты действительно вернулся в прежнее состояние? Снова замкнулся в себе и будешь жить отстраненно от всего на свете?
— Только не от тебя, — сказал Декер. — Не от этого. — Он указал на поднимавшееся над горами солнце, на уже начавшие желтеть осины в долине горнолыжников, на зеленую стену пиний в предгорьях и заросли чамизы — пятна цвета горчицы на красно-оранжевом фоне в хрустально-прозрачном воздухе высокогорной пустыни. — Но есть и такие веши в моей жизни, от которых я действительно отстранился, о которых я не хочу, чтобы ты знала, которые я не хочу держать в памяти.
— Поверь, я чувствую то же самое.
— Я никогда не буду спрашивать тебя об этих вещах, — сказал Декер, — и ты совершенно не должна говорить мне о них, если только не захочешь сама. Я могу лишь представить себе тот страх и растерянность, которые ты, по-видимому, испытывала, когда приехала в Санта-Фе, пытаясь скрыться от мафии, и отлично понимаю, что ты почувствовала, узнав, что у меня есть навыки, чтобы помочь тебе. Ты видела во мне спасителя и вцепилась в меня. Можно ли считать, что ты использовала меня? Если да, то я счастлив, что ты так поступила, потому что иначе я никогда не встретился бы с тобой. Даже если бы я знал, что ты меня использовала, я хотел бы, чтобы так оно и было.
Декер подошел к открытой задней двери автомобиля и вынул сумку, в которой лежал миллион долларов.
— Некоторое время после того, как я спас тебя, я думал, что ты осталась со мной из-за этого.
Декер отнес сумку к костру.
Бет глядела на него изумленными глазами.
— Что ты хочешь делать?
— Я же сказал тебе, что у меня есть для них хорошее применение. Я собираюсь уничтожить прошлое.
— Ты хочешь сжечь деньги?
— Эсперанса был прав. Если мы станем тратить эти деньги, мы почувствуем себя запачканными.
Декер держал сумку над огнем.
— Миллион долларов?— спросила Бет.
— Кровавые деньги. Ты действительно расстроишься, если их сожгу?
— Ты меня испытываешь?
Дно сумки начало тлеть.
— Я хочу расстаться с прошлым, — пояснил Декер.
Бет никак не могла решиться. По краям дна сумки побежали язычки огня.
— Последний шанс, — сказал Декер.
— Бросай, — откликнулась Бет.
— Ты уверена?
— Бросай их в огонь! — Бет, прихрамывая, направилась к нему. — Пусть для нас прошлое закончится прямо сейчас.
Она поцеловала его. Когда Декер швырнул сумку в огонь, ни он, ни она не проводили миллион даже коротким взглядом. Их поцелуй длился и длился. У Декера перехватило дыхание...
