годам развитый юноша разглядел символ неограниченной духовной власти над миром. Ибо в те времена Византия была оплотом веры, которая, в свою очередь, стала гарантом могущества империи. И юному провинциалу, приехавшему хотя из довольно богатого города, но все же уступавшего крупному византийскому центру торговли, как было не раскрыть рот от удивления? Ибо курейшиты не успели перенять у римлян искусство возведения столь величественных построек, они не поклонялись одному божеству, поскольку практиковали разрозненные, почти не связанные между собой верования. Юный Мухаммед понял, что вера способна изменить мировой порядок. Мальчик слушал и смотрел, стараясь, по-видимому, разгадать секрет открывшегося ему мощного рычага власти над людьми и миром.
Историк и теолог IX—X вв. Альтабари рассказал о том, как Абуталиб и Мухаммед останавливались в шалаше отшельника, где жил монах по имени Бахира. Увидев, как над мальчиком склонились ветви деревьев, чтобы прикрыть его своей тенью, Бахира стал первым, кто признал в нем пророка, посланного Богом, rassoul Allah. Внимательно осмотрев ребенка, благочестивый аскет нашел у него на спине между лопатками «печать пророка». Возможно, это была какая-то нервная сыпь или, скорее всего, незлокачественная опухоль, похожая на жировик. Нельзя утверждать, что все предание целиком основано на вымысле: по-видимому, какая-то доля истины в нем была.
О каком дьяволе мог знать Мухаммед? И что он про него слышал? Нам неизвестны подробности его становления как личности. Возможно, он слышал о дьяволе от своих соплеменников? Мы не знаем, рассказывали ему об Арихмане персов или нет, а может быть, его знакомство со злыми духами ограничилось демонами, пришедшими из мифологии Месопотамии, afarit, и чинившими неприятности людям под прикрытием песчаных бурь пустыни? Или же он знал о той разновидности демона, рожденного синкретизмом еврейского Сатаны, который исполнял ветхозаветную роль уважаемого противника? Можно утверждать лишь одно: мальчик умел слушать.
«Мы знаем, что они говорят: «Он его узнал (откровенное учение) от телесного существа!» —
гласит сура XVI, стих 103 Корана, в которой нашло отражение критическое отношение к Мухаммеду его противников.
«Они говорят, первобытные россказни! Он пишет их с утра до вечера под диктовку других», —
гласит также сура XXV, стих 5, где в адрес пророка выдвигаются более серьезные обвинения[875]: Священное писание открыло Мухаммеду его предназначение, а идею божественного откровения будущий пророк почерпнул в учении христиан или евреев, то есть у «инородцев». Некоторые теологи оспаривают авторство Корана, приписывая его некоему христианскому монаху по имени Айша или же одному из раввинов[876]. Мухаммед достаточно долго пребывал в роли слушателя и ничего не пропустил мимо ушей, в чем и упрекали его оппоненты. Однако главное состояло в том, что его обвиняли в одержимости дьяволом, о чем гласит сура XXV, стих 8. Мухаммед не впервые подвергался нападкам, как утверждает сура XII, стих 47: «Вы пойдете за околдованным человеком». В самом деле, когда Мухаммед вступил на тернистый путь проповедника, над ним стали подсмеиваться окружающие. И его первые оппоненты, Махсун и Абдхам, говорили о нем не иначе, как о «припадочном, возможно, даже одержимом каким-то духом низшего порядка, кем-то вроде kahin (прорицателя), духа магов и поэтов»[877]. Действительно, учение Мухаммеда, противоречившее древним верованиям, было не сразу и не безоговорочно принято современниками.
На основании строф из Корана многие авторы сделали вывод, что Мухаммед находился под влиянием иудо-христианства. Подобное утверждение, несмотря на все кажущееся правдоподобие, не находит себе подтверждения. И потом, если исламская концепция дьявола сформировалась под влиянием иудо-христианства, то этот процесс, несомненно, осуществлялся под влиянием Нового завета, ибо, подобно евангелистам и вопреки Ветхому завету, Коран представляет дьявола не слугой Создателя, а его заклятым врагом:
«Если тебя будут забрасывать камнями, ищи защиты от Сатаны у Аллаха»[878].
Итак, Мухаммед позаимствовал имя Сатаны у евреев и превратил его в гонимого злого духа, которого забрасывают камнями. И в этом нет ничего странного, ибо ангелы постоянно обрушивают на лукавого дождь из падающих звезд! И только один раз в Коране Сатана называется другим именем — Малик[879], что напоминает Молоха ханаанцев. Так, на одной странице Корана говорится о злом духе, а на другой — о нем же, но в множественном числе, как, например, в суре, где Мухаммед призывает противостоять «приспешникам Сатаны»[880]. Мутазилиты, как гласит стих 30 суры VII Корана, объявили Сатану виновником гибели рода человеческого[881].
Не выдвигая новой теории устройства мироздания, Коран предлагает как откровение прежде всего уже известные мифы, заимствованные, в большинстве своем, у иудеев. Например, ссылки на миф о райском саде — Эдене, Gan Eden, встречаются в Коране не меньше десяти раз[882]. Идея проста: представить сад антиподом геенны. Как и в книге Бытия, в Коране есть упоминание о всемирном потопе с той лишь разницей, что Ноев ковчег заменен фелугой, а гора, к которой пристал ковчег, расположена в Диабекире, что в Верхнем Джезире. История Содома и Гоморры передана слово в слово. В Коране почти на каждой странице встречаются такие ветхозаветные имена, как Ной, Абраам, Моисей, Исаак, Иаков, но озвученные на арабский лад: Нух, Ибрахим, Мусса, Ихак, Якуб. Искушение в райском саду совпадает с описанием, приведенном в Бытии. Но разница состоит в том, что в искушении не участвовала Ева. Сатана обращается непосредственно к Адаму:
«Адам, я укажу тебе древо вечной жизни и нетленное царство»[883].
В Коране (сура III) Мухаммед упоминает Тору как божественный закон. Кто признает Бога в одном лице, тот признает и единого дьявола. И в этом Мухаммед пошел по пути, проторенном Заратустрой, который перевел в ранг демонов божества из окружения Ахура Мазда; однако Мухаммед, в отличие от Заратустры, отождествляет дьявола с древними божествами своего народа — богами языческих племен.
В Коране ни разу не упоминается о Сатане и его демонах, выступающих
