Крадунья, мы спрены, но мой вид – спрены Культивации – не слишком важен. У нас нет ни собственного королевства, ни даже городов. Мы решили связать себя с людьми только потому, что криптики, спрены Чести и прочие перешли от слов к делу. О, мы прыгнули прямо в стеклянное море ногами вперед, но едва знаем, что делаем! Все, кто имел хоть малейшее представление о том, как надо поступать, умерли столетия назад!
Он вырос на дороге рядом с Крадуньей, пока они шли следом за повозкой с чуллами, которая дребезжала, тряслась и подпрыгивала.
– Все неправильно, и ничто не имеет смысла, – продолжал Виндль. – Насколько я понимаю, связь с вами должна быть более трудной, чем оказалось на самом деле. Воспоминания приходят ко мне – иногда смутно, но я помню все больше и больше. Мне не пришлось столкнуться с той травмой, которую все предвещали. Это может быть из-за ваших… уникальных обстоятельств. Но, госпожа, прислушайтесь ко мне, когда я говорю, что грядет нечто важное. Это было неподходящее время, чтобы покинуть Азир. Там мы были в безопасности. Нам понадобится охрана.
– Нет времени, чтобы вернуться.
– Нет. Скорее всего, нет. По крайней мере, впереди есть укрытие.
– Да. Если Мрак нас не прикончит.
– Мрак? Тот самый неболом, который напал на вас во дворце и чуть не убил?
– Да, – сказала Крадунья. – Он сейчас в городе. Разве ты не слышал, как я жаловалась, что мне нужен осколочный клинок?
– В городе… в Йеддо, куда мы идем прямо сейчас?
– Ага. У мамзелей есть люди, которые следят за сообщениями о нем. Прямо перед нашим уходом пришла записка, в которой говорилось, что его видели в Йеддо.
– Подождите. – Виндль рванулся вперед, оставляя за собой след из лоз и кристаллов. Он вырос в задней части телеги, свернувшись кольцом на доске перед Крадуньей. Спрен скорчил гримасу, глядя на нее. – Так вот почему мы так внезапно ушли? Вот почему мы здесь? Вы преследуете этого монстра?
– Конечно нет, – сказала она, держа руки в карманах. – Это было бы глупо.
– А вы не глупая.
– Нет.
– Тогда зачем мы здесь?
– У них тут есть блины, – сказала она, – и в них заворачивают всякие штуки. Считается, что это очень вкусно, и едят их во время Плача. Десять разновидностей. Я собираюсь украсть по одной штуке каждого.
– Вы проделали весь этот путь, отказались от роскоши, чтобы съесть несколько блинов.
– Очень крутых блинов.
– Несмотря на то что здесь находится божественный осколочник – мужчина, который пошел на многое, чтобы попытаться казнить вас.
– Он хотел помешать мне использовать силы, – сказала Крадунья. – Его видели и в других местах. Мамзели это проверили; они следят за ним как зачарованные. Все не сводят глаз с того лысого парня, который собирает головы королей, но наш знакомый тоже убивал по всему Рошару. Маленьких людей. Тихих людей.
– И зачем же мы сюда прибыли?
Она пожала плечами:
– Да вроде местечко не хуже прочих.
Он позволил себе соскользнуть с повозки.
– В строгом смысле слова, это место не лучше любого другого. Оно заметно хуже с точки зрения…
– Уверен, что я не могу тебя съесть? – перебила она. – Это было бы очень удобно. У тебя куча лишних отростков. Может, я отгрызу парочку.
– Уверяю вас, госпожа, вы найдете этот опыт совершенно непривлекательным.
Она хмыкнула, в животе заурчало. Вокруг вились спрены голода: маленькие коричневые штучки с крыльями. Ничего удивительного. Многие из тех, кто стоял в очереди, привлекали этих существ.
– У меня две силы, – сказала Крадунья. – Могу скользить повсюду, когда я крутая, и могу выращивать всякое. Выходит, я могу вырастить что-нибудь для себя и съесть?
– Почти наверняка количество буресвета, затраченного на выращивание, окажется меньше полученного от пропитания, как это определено законами Вселенной. И прежде чем вы что-то скажете: это законы, которые даже вы не в силах игнорировать. – Он помолчал. – Я так думаю, что не в силах. Кто знает, чего ждать, когда в деле замешана… такая, как вы?
– Я особенная, – подтвердила Крадунья, останавливаясь, когда они наконец достигли хвоста очереди из людей, ожидающих разрешения попасть в город. – И еще голодная. Прямо сейчас скорее голодная, чем особенная.
Она высунула голову из очереди. Несколько стражников стояли у наклонного въезда в город, а с ними – писцы, одетые в странные ташиккские одежды. Это были такие дли-и-и-инные куски ткани, в которые они заворачивались с головы до пят. Для цельного куска задача была действительно сложная: ткань обвивалась вокруг ног и рук по отдельности, но иной раз также оборачивалась вокруг талии, чтобы создать своего рода юбку. Эти одежды носили и мужчины, и женщины, но стражники одевались иначе.
Они определенно не торопились впускать людей. А ожидающих было очень много. Здесь были макабаки, с темными глазами и кожей – темнее коричневатого загара Крадуньи. И многие ожидающие были семьями в заурядных азирских нарядах. Брюки, грязные юбки, некоторые с узорами. Вокруг роились спрены истощения и голода в достаточном количестве, чтобы быть докучливыми.
Она ожидала увидеть здесь в основном торговцев, а не целые семьи. Кто все эти люди?
В животе заурчало.
– Госпожа? – спросил Виндль.
– Тише, – сказала она. – Я слишком голодна, чтобы разговаривать.
– Вы…
– Хочу ли я есть? Да. Так что заткнись.
– Но…
– Держу пари, у этих стражников есть еда. Люди всегда подкармливают стражников. Те не смогут нормально бить кого-нибудь по башке, если не поедят как следует. Это факт.
– Или, если позволите сделать встречное предложение, вы могли бы купить немного еды на те сферы, которые выделил вам император.
– Я их не взяла.
– Вы не… вы не взяли с собой деньги?!
– Выкинула их, когда ты отвлекся. Нельзя ограбить того, у кого нет денег. Таскать сферы с собой – просто напрашиваться на неприятности. Кроме того… – Она прищурилась, наблюдая за стражниками. – Только у богатеев бывают деньги. Мы, нормальные люди, должны жить по-другому.
– Значит, теперь вы нормальная.
– Конечно, – ответила она. – Это все остальные такие странные.
Не успел он ответить, как она нырнула под фургон, запряженный чуллами, и начала тайком пробираться к началу очереди.
3
– Талью, значит? – спросила Хаука, поднимая брезент, прикрывавший подозрительную кучу зерна. – Из Азира?
– Да, конечно, офицер. – Человек, сидевший на передке фургона, заерзал. – Я всего лишь скромный фермер.
«Без мозолей, – мысленно отметила Хаука. – Скромный фермер, который может позволить себе прекрасные лиафорские сапоги и шелковый пояс».
Хаука взяла копье и принялась тыкать в зерно тупым концом. Она не наткнулась ни на контрабанду, ни на спрятанных беженцев. Надо же, какой сюрприз.
– Мне нужно заверить ваши документы. Отодвиньте телегу в сторону.
Мужчина что-то проворчал, но подчинился, развернул телегу и начал подталкивать чулла задом наперед к месту рядом с постом охраны. Это было одно из немногих зданий, возведенных над городом, вместе с башенками неподалеку, откуда защитники могли осыпать стрелами любого, кто попытается захватить въезды или занять позицию
